— Я мог бы сказать: «Давай выбросим его, избавимся от него, раз и навсегда расстанемся с нашими порочными привычками». Но не могу побороть свою натуру, особенно теперь, когда я при деле. Подарим его одной из моих школ. Для занятий астрономией.

— Отличная идея!

— Да, мы изменились…

— Время слежки и лжи позади.

Оба вздохнули и сделали по глотку вина, глядя на огни Вест-Сайда, поблескивающие за темнотой парка.

— Знаешь, — начал Билли, — мы сидим, и это напомнило мне, как мы…

— Отправились в круиз?

Билли посмотрел на Нину как на сумасшедшую:

— Мы никогда…

— Ты прав. Мы не были в круизе. Как мы были на Таити?

Он улыбнулся, принимая игру:

— Возможно, но я сейчас подумал не об этом.

— В Венеции?

Она улыбнулась, и он подхватил, хотя на самом деле вспомнил вечер на пирсе:

— Да, точно. Наше путешествие в Венецию. Это было здорово.

— Мы остановились в «Гритти».

— Мы остановились в «Киприани», — возразил Билли.

— О, как мне там понравилось!

— Было чудесно. Мы пили вино.

— Ты напился, я помню…

— Слегка…

— Нет, в стельку! Мне пришлось тащить тебя на спине через площадь Святого Марка!

— У тебя плохая память. Я был слегка навеселе — мы оба были слегка навеселе — и занимались любовью в гондоле.

— Неудивительно, что я все забыла. Меня укачало.

— Только не в ту ночь. Поверь, это была лучшая ночь любви в твоей жизни.

Нина улыбнулась поддразнивая:

— Правда? Что-то я не припомню подробностей… Возможно…

— …следует их освежить?

— Что ж, было бы неплохо!

Они поднялись и пошли в спальню, захлопнув дверь перед самыми мордами Сида и Сэма, которые, поскулив, тявкнули пару раз, но потом отыскали удобное местечко на полу, поскреблись, трижды попереворачивались с боку на бок и устроились на ночь. В окна струился лунный свет, и рукотворные композиции Нины таинственно мерцали во мраке, как звезды над Нью-Йорком в эту удивительную ночь.