— Итак, ты здесь живешь, — сказала Нина.

— Как ты нашла меня? Сид, как поживаешь, приятель?

— Ну, я… — Она улыбнулась. Вот опять эта ямочка. — Я же знакома с твоим братом.

Билли коротко взглянул на нее и отвернулся.

— Я могу войти?

— Конечно. Почему же нет? — Он отступил и распахнул дверь шире, впуская Нину.

Она внимательно оглядывала обстановку в квартире. Множество книг, целые груды. Журналы. На журнальном столике ноты. Музыкальные афиши — вот «Джаз в Линкольн-центре», а вот огромный золотой тромбон и на темно-синем фоне надпись: «Играем» большими красными буквами, а черными буквами на белом фоне — «Джаз». И много других афиш. Диски от пола до потолка. Черно-белые фотографии музыкантов с их инструментами, наверное, тридцатых или сороковых годов. Это квартира, в которой живут. Как ей могло понравиться безликое холостяцкое, в стиле Баухаус[19], жилище Дэниела?

— Спасибо, что привела Сида в гости.

— Не в гости. Он твой.

Глаза Билли радостно засияли.

— Ты ходила к… взяла… как ты?..

— Твой брат вообще ни в чем не разбирается. Но прекрасно понимает, что его номер второй. Для Сида Альфа-самец — ты.

Билли определенно был доволен.

— Хочешь чего-нибудь выпить?

До этого момента она не ощущала, что в квартире чудовищно жарко.

— У тебя нет кондиционера?

— Сломался. Сегодня как раз собирался купить новый.

— Тогда пошли, я с тобой.

— Прямо сейчас? — удивился он. — Ладно, погоди. Он налил Сиду миску прохладной воды.

— Поедем, поругаемся где-нибудь в другом месте, — повторила Нина и потащила Билли к выходу.

— А это обязательно? — поинтересовался Билли, запирая дверь.

— Полагаешь, не стоит?

— Я думал, мы можем обойтись без этого.

— Ты лгал мне! — пошла в наступление Нина.

— Ты спала с моим братом! — не остался в долгу Билли.

— Во всем!

— Ты знаешь, каково это? Когда кто-то, кого ты… ну кто тебе небезразличен, ложится в постель с твоим братом? — Повернувшись к ней, он воздел руки и воскликнул: — Ты в состоянии это представить?

— Нет, не в состоянии. А если ты узнаешь, что кто-то, о ком ты постоянно думаешь, кому доверяешь, врет тебе во всем, с самого начала?

— Не во всем.

— Я думала, что он — это ты! — зло бросила она ему.

— Ты думала, что я — это он! — прорычал он в ответ. И отвернулся. Потом вновь повернулся к ней: — И ты тоже мне лгала! Много.

— Что? Слушай, здесь жутко жарко. Мы идем за кондиционером?

Они вышли. Сид нашел удобное местечко у окна, где его обдувало ветерком, и остаток дня провалялся там, совершенно счастливый тем, что наконец обрел дом.

На улице Билли поймал такси. В машине оказалось приятно прохладно, вполне можно было бы поговорить. Но оба молчали. Словно им необходим был ритм внешнего мира — автомобильные гудки, шум дорожных работ, визг тормозов, плач ребенка, просящего бутылочку, рев самолета над головой, собачий лай, хлопнувшая дверь — в качестве аккомпанемента для блюза «Он-Солгал-Мне-А-Она-Трахалась-С-Моим-Братом», который они жаждали исполнить вместе.

Но стоило им добраться до универмага, и оркестр грянул. Может, сработало чувство безопасности в толпе (в разгар акции «купи-один-получи-пятидесятипро-центную-скидку-на-второй» народу было битком), а может, обоих возбуждала возможность публичного обмена упреками.

Все началось, едва они добрались до отдела кондиционеров, располагавшегося у самого входа.

— Ты не только не Дэниел, ты даже не адвокат! — Нине приходилось напрягать голосовые связки, чтобы перекрыть шум телевизоров, магнитофонов и прочей работающей электроники.

— Откуда ты знаешь? Залезла в мою квартиру? Рылась в моих вещах? В моем компьютере? Играла на моем тромбоне?

— Ты налоговый агент!

— Как ты, черт… — Билли оборвал сам себя. — Откуда ты узнала?

— Миссис Чэндлер рассказала!

— Ха! И ты, Брут! — громко выкрикнул он.

Билли был потрясен. Его предали дважды! Да, он следил за ней, но крайне уважительно. Разве они не заключили союз? Разве он не дал ей времени на раздумья, когда пришел со своим планом? Разве миссис Чэндлер это не было известно? Зачем она рассказала о нем Нине?

— Я просто выполнял свою работу, поэтому вынужден был тебе лгать. Я не мог говорить правду, это разрушило бы мою легенду.

— Которая все равно рухнула сама собой. Подошел продавец:

— Не нужна помощь, ребята?

— Да, — откликнулся Билли. — Я беру это и вот это. Можно доставить сегодня?

— За дополнительные пятьдесят баксов.

— Идет.

— Полагаю, мы закончили! — Нина поджала губы и сделала движение уйти.

— Постой! — Билли схватил ее за руку.

— Если бы я не пришла к тебе, мы никогда бы не увиделись, верно? Ты ведь собрался бросить меня, так?

— Нет. То есть…

— Пятьсот шестьдесят семь долларов восемьдесят центов, — сообщил продавец.

Нина вырвала руку из цепкой пятерни Билли.

— Ты не желал больше встречаться со мной, только потому, что я совершила ошибку. А совершила я ее только потому, что ты мне лгал. А, надоело… — Она дернулась, чтобы уйти.

Но Билли снова схватил ее и развернул лицом к себе:

— Правда? Это была ошибка, и ты не хотела все это время Дэниела? Парня, который гоняет на лыжах, адвоката, веселого… отчаянного… А я всего лишь Билли. Знаешь меня? Я зануда, я…

— Да, сначала… но нет, не… это ты! — Нина беспомощно расплакалась, закрыв лицо ладонями, и умоляюще пролепетала: — Билли, ты должен знать, это ты!

Он отпустил ее и повернулся к продавцу.

— И что я должен? — задал он вопрос, имея в виду оплату покупки.

— Ничего! Ты мне абсолютно ничего не должен, — всхлипнула Нина и с мокрым от слез лицом вылетела за дверь, в жаркий солнечный день.

А Билли остался у кассы подписывать чек.

— Миссис Чэндлер, давайте покончим с этим, — начал Билли прямо с порога.

— У меня все хорошо, а как вы? — произнесла в ответ миссис Чэндлер.

— Я хочу предложить вам сделку.

— Это второе подобное предложение за последнее время.