— Что это? — обратился я, устремив взор к потолку. Внутренне рвался проверить каждую, но решил действовать осторожно.

«Забира-ай с-свою», — зашелестело в моем сознании.

Это испытание? Монстры решили дать мне задачу, чтобы я ошибся и вывел отсюда вместо моей Лисаи обычную иллюзию? Собрались потешиться?!

Разозлившись на ситуацию в целом, я обернулся к закрытому входу. Мне не нравилось быть подопытным. Вот только ничего не оставалось, и придется играть по их правилам. Я всмотрелся в лицо первой девушки, попытался почувствовать ее, как раньше, но связь исчезла. Она оборвалась, едва Лисая от меня убежала.

Тянуло подойти хоть к какой-нибудь из них. Коснуться щеки, прошептать утешительные слова и заверить, что я ее спасу. Но моя эши противилась. Как бывало в случае опасности, она щетинилась, рвано пульсировала, готовая в любой момент превратиться в непробиваемую броню.

Шаг.

Свет моргнул. Дрогнул. Все вокруг пошло еле заметной рябью, но быстро восстановилось.

Я осторожно двинулся вперед, ожидая возможного нападения. Сосредоточился. Не пропускал ни малейшего движения. Взгляд же переходил от одной Лисае к другой, затем к третьей, лежавшей на полу.

Это не она! Ни одна из них не могла быть моей мышкой, ведь невозможно настолько измениться за столь короткий срок. За пару минут нельзя превратиться в подобие ожившего духа. Поэтому я неторопливо шел вперед, выверяя каждый шаг.

Из стен уже сочилась тьма. Всего полминуты — и она лизала мои пятки, отрезая путь к отступлению. Я же все больше сомневался: вдруг пропустил настоящую Лисаю и из-за своих предубеждений погубил ее? Но что-то резко изменилось.

Эши!

Я посмотрел на ближайшую девушку, которая стояла ровно и смотрела мне прямо в глаза. Она удивилась. Улыбнулась. Бросилась ко мне, собираясь прыгнуть в мои объятья, но я не смог к ней даже прикоснуться. Отшатнулся, ощущая неприятие дара, и вдруг заметил ее…

— Лисая?

Она сидела, прислонившись плечом к стене и опустив голову. Волосы касались пола. Ладонь лежала на черной плитке. Девушка не реагировала на мое приближение, будто и не дышала вовсе.

— Мышка, это ты? — осторожно спросил, боясь спугнуть, и точно понял, кто передо мной. Бросился к ней. Упал рядом на колени и замер, страшась даже прикоснуться. — Лисая, взгляни на меня.

Сердце сжалось. Грудь пронзило тысячами игл из-за проснувшейся совести. Это я виноват! Из-за меня она сейчас в таком состоянии.

Не шевелилась. Сидела в одной позе, поджав ноги под себя. В какой-то момент стала постукивать пальцем по плитке. Вдруг дернула головой, будто что-то услышав, и начала подниматься. Вскоре выпрямилась. Отправилась на чей-то зов, безжизненно переставляя ноги.

— Лисая! — позвал я громче и уже вцепился в ее плечи.

Не встретил сопротивления. Она даже не открыла глаза. Будто по нескольку раз на дню ее вот так трясли и просили очнуться. Словно пребывала в своем мире — не здесь, а где-то далеко от меня, куда ни одному смертному не достучаться.

— Отзовись же, — шептал я, обхватив ладонями лицо моей мышки. — Вернись. Девочка моя, что они с тобой сделали? Ну же, поговори со мной. Это я, Агфар. Лисая…

Я обнял ее, не в силах смотреть на явное напоминание моей беспечности. Грудь разрывало болью от осознания, что пришлось ей вытерпеть за несколько минут моих раздумий. В который раз не уберег. Должен был сразу пойти на сделку с Безгласыми или вовсе оставить ее за пределами Чернолесья, ни секунды не сомневаться и сразу же предложить себя вместо нее. Зачем отпустил? Почему не удержал?

«Отве-ет», — протянуло безголосое существо, и тьма набросилась на нас со всех сторон.

Под ногами что-то шевелилось. Я всматривался в густой мрак, прислушивался к шорохам и все сильнее прижимал к себе Лисаю. Готовился к защите. Собирался отбиваться от любых нападений. Попросту не имел права сдаваться. Не сейчас!

— Сперва она уедет отсюда! — крикнул в пустоту.

Эхо отвечало мне тем же. Оно усиливалось, вновь и вновь повторяло мои слова. А я даже смутно не представлял, в какой стороне выход, потому уже двигался вперед, планируя дойти до ближайшей стены и уже с помощью нее отыскать дверь.

— Нужно помешать ей, — замычала Лисая.

— Мышка? — обрадовался я, обхватив руками ее лицо.

— Стэлла, — прозвучало, будто в бреду. — Стэлла де Хервис. Помешать…

— Забудь о ней. Нам нужно выбираться. Слышишь, Лисая?!

— Стэлла из Шора, — продолжала она твердить. — М-м-м.

Я встряхнул ее и в очередной раз позвал по имени. Но не получил ответа. Сейчас стучался о неприступную стену забвения. Казалось, бесповоротно потерял любимую, даже несмотря на сделанное Безгласым предложение заменить себя на нее. Неужели все кончено?

— Агфар, — вдруг услышал вполне вменяемое, — тебе здесь не место.

— Лисая, слава!.. — осекся я, едва не произнеся имя Богини вслух. Уперся лбом в лоб мышки. Облегченно выдохнул, только сейчас поняв, как сильно страшился ее полного помешательства. — Уходим отсюда.

— Тебе нельзя здесь быть, — на грани слышимости сказала она и вдруг взяла меня за руку.

Тьма вдруг расступилась. Теперь возник полуразрушенный город. Он горел в ярком пламени, озаряя округу алым светом. Доносились крики людей. Нас окружали руины. Я постоянно оборачивался. В какой-то момент заметил силуэт женщины, которая не могла выбраться из-под завалов, и собрался выпустить эши, чтобы помочь, но Лисая сильно сжала мою ладонь.

— Идем, — произнесла она, так и не открыв глаза.

Двинулась в сторону ближайшей горы обломков. Шла неторопливо, уверенно ступая вперед. Повела меня узкими проходами, огибая полыхающие деревья, рушащиеся прямо перед нами сооружения. Из-за едкого дыма было трудно дышать. Осколки царапали кожу. Я прикрывался рукой, пригибался, пытался защитить и Лисаю, но едва собирался выпустить эши, как она снова сжимала мою ладонь.

Душу терзали женские крики, полные нестерпимой боли, и плач детей. Грохот приводил в недоумение. Мы будто попали в разгар сражения, где тресанцы никого не щадили — уничтожали все, что попадалось у них на пути, разрушали лишь для того, чтобы заявить свое право на эту территорию. Все выглядело реальным! Я мысленно убеждал себя ничему не верить, но с трудом сдерживался, чтобы остаться безучастным, когда вокруг творилось подобное насилие.

Лисая же ни на что не обращала внимания. Будто не слышала, не видела, не ощущала. В то время как моя одежда уже пестрела дырами, ее платье даже не покрылось пылью.

Но все стало еще непонятнее, едва мышка прошла сквозь уцелевшую стену. И я двинулся за ней, приняв каменную кладку за плод моего воображения, но больно в нее врезался.

— Лисая!

Она вернулась. Подняла на меня голову, продолжая держать глаза закрытыми и потянулась к моим.