— Товарищ генерал, вы идите, а я тут ещё повожусь. Может, что и придумаю…

Согласился генерал. Поползли мы. Он впереди. Я с сумкой позади.

Остановились на опушке лесочка, ждем. Скоро подползает Сергей Годованюк и волочит за собой ствол пушки. Уж как он его снял — не знаю, но снял. Пушку отправили сразу самолётом в штаб фронта.

Поблагодарил нас генерал. Дал на дорогу несколько пачек папирос "Казбек".

… Аэродром в нескольких километрах от линии фронта, восточнее Дуная. Небо заволокло тяжелым туманом. Отдыхаем в тревоге, знаем, что обстановка может измениться внезапно. Техники держат самолёты наготове. Фашисты могут в любую минуту попытаться форсировать реку Дунай. — Ну и положеньице! — шутит Женя Прохоров. — Хуже губернаторского…

Среди ночи слышим гул танков. Напряжение, как в воздушном бою.

— Чьи танки?

Колонна танков движется на запад.

— Наши!

Командование фронтом подбросило свежие резервы. Значит угроза форсирования Дуная противником миновала. Оборонительная операция войск 3-го Украинского фронта скоро переросла в наступательную. Гитлеровцы спешно откатываются назад.

Письма с Урала получаю редко. Видно, они не поспевают, так как нам часто приходится перебазироваться. Весточки от Кати тоже давно нет: на 2-м Белорусском фронте, как явствует из сводок Совинформбюро, идут жестокие бои. Друг юности Николай Семериков тоже почему-то молчит. Перебираю в памяти его письма. Это получено перед войной, когда он ещё учился в Свердловском авиаучилище. А я тогда служил в Молдавии.

Потом он придумал что-то интересное. Послал заявку в Москву, в Наркомат авиационной промышленности.

"Мне, наверное, придется из-за этого дела бросить авиаучилище", — сообщает он в очередном письме.

"Напиши, из какой области твое новое дело?"

Отвечает:

— "Из области: летать выше всех, дальше всех, быстрее всех!"

Тут вскоре война.

"Никакой речи о демобилизации, — пишет Николай. — Одно единственное желание: скорее на фронт!"

Потом серия замечательных патриотических писем из Чкалова, где он в числе лётчиков-курсантов находился до 1944 года в резерве Главного командования, и лишь в конце 1944 года его по настойчивой просьбе отправляют на фронт. Участвует Николай в операциях 2-го Украинского фронта, где-то совсем неподалеку от меня. Часто пишем друг другу. Он успешно летает на сложные и опасные задания.

Сообщаем друг другу, где находимся, как заранее было условлено: курс и расстояние от города, где мы учились. Военная цензура пропускала эти безобидные строчки. Мы всегда приблизительно знали, кто где из нас находится. 2-й и 3-й Украинские фронты были рядом. Расстояние между нами постоянно уменьшалось и сократилось уже до 100 километров. "Можно, пожалуй, слетать, думаю, — как только наступит короткое затишье".

Но слетать не привелось. В один из горячих декабрьских дней под Будапештом отбивали атаки вражеских танков. День успешно завершен. К вечеру небо заволокло тяжелыми тучами. Повалил тяжелый мокрый густой снег.

В непроглядных зимних сумерках на аэродром приземлилась группа штурмовиков 2-го Украинского фронта. Погода совсем испортилась, и они решили переждать на нашем аэродроме.

Сидим разговариваем. Спрашиваю ребят:

— Кольку Семерикова случайно не знаете?

— Как не знаем. Из второй эскадрильи он. Командир отважный, парень что надо! Башковитый. Вечно чего-то изобретает. Вернемся из полёта, кто куда, а он сразу за книгу, чего-то считает и записывает в тетрадь…

— Где же он? — волнуясь спрашиваю у ребят.

— Вчера не вернулся с задания.

Погиб мой ведущий Николай Семериков. Не довел до конца своего изобретения. Не осуществил своей давней мечты пойти в академию Жуковского.

На сердце грустно, тревожно и как-то пусто.

… После упорных жестоких боев под Будапештом войска 3-йго Украинского фронта опять пошли в наступление.

Полк перебазируется ближе к линии фронта. На боевые задания влетаем почти каждый день, невзирая на плохую погоду.

Краткая скупая запись в полковом дневнике гласит:

21 декабря 1944 года. 8 боевых вылетов.

22 декабря. 29 боевых вылетов.

23 декабря. 62 боевых вылета.

24 декабря. 63 боевых вылета. В полк вернулись экипажи Беляева и Чемеркина.

25 декабря. 26 боевых вылетов.

29 декабря. 11 боевых вылетов. Не вернулся с задания экипаж Балакина.

31 декабря. 28 боевых вылетов.

Полк постоянно пополнялся новыми лётчиками и новыми машинами. Время очень горячее, напряженное. За новыми самолётами самим летать некогда, их пригоняют лётчики-перегонщики.

Майор Кондратков придерживает меня, с неохотой отпускает на задания.

— У тебя больше двухсот вылетов, — говорит он. — Пусть другие полетают…

Просидел неделю на земле и восстал. Пошумел он было немного, но все же доводы мои выслушал:

— Вы хотите сохранить меня? А получается наоборот…

— Как так наоборот?

— Конечно, наоборот, — поддержал меня майор Провоторов.

— А идите вы все к чертовой бабушке! — нахмурился майор Кондратков. Учить меня ещё будете…

Он стал ходить по комнате. Потом сел за стол и глухо сказал мне:

— А ну, доказывай свою правоту!

— Если неделю не летаешь, то нет прежней уверенности. Отвыкаешь от огня. Земля расхолаживает. В бой идёшь, как новобранец. Так модно скорее концы отдать…

Майор Провоторов в упор смотрит на командира полка, чувствую, он за меня. А командир полка задумчиво кивает в мою сторону:

— Пожалуй, прав…

Вижу, что он склоняется, и пускаю в ход его же аргумент:

— Если буду летать наравне со всеми, то и потерь среди молодых лётчиков будет меньше. Сами-то вы, как и все, летаете… Ведь у кого больше ста вылетов, те погибают очень редко, при каких-нибудь чрезвычайных обстоятельствах. А гибнут ребята, у кого меньше десяти-двадцати вылетов…

Майор Кондратков молчит в раздумье, потом говорит:

— Ладно, убедил, все-таки, черт. Потери среди молодых в самом деле есть…

— Много потерь, — уточнил, как всегда прямолинейно, майор Провоторов.

— Утром полетишь на задание.

Майор Кондратков стал, как и прежде, посылать меня наравне с другими лётчиками полка в боевые полёты.

Напряжение в полку растет с каждым днем. Часто вылетаем на помощь наземным войскам, штурмуем отступающего врага. И почти из каждого боевого вылета кто-нибудь не возвращается домой, главным образом экипажи новичков, недавно пополнившие полк.