– Маэл!

– Не вмешивайся в то, чего не понимаешь!

Она взялась за ручку двери, я схватил ее за руку и крепко сжал.

– Не вздумай помогать ей!

Арья еще раз с яростью в глазах посмотрела на меня и вернулась в камеру. Охранник равнодушно наблюдал за нами.

– Испугалась девчонка? – спросил он. – В моем полку тоже был один, все боялся на тренировке ударить нормально. Сдох в первом же бою.

Я с усмешкой посмотрел на него. Охранник сообразил, что лезет не в свое дело, и извинился.

Через минуту в камере раздалось заклинание с характерным для Астреяров оттенком. Я зашел в камеру. Шеала стояла на коленях над ведром. Арья придерживала ее волосы и успокаивающе поглаживала по спине. За решеткой лежала горстка пепла.

– Молодец, – спокойно сказал я. – Я думал, не справишься.

Я развеял пепел и опять вышел из камеры.

Всю обратную дорогу Шеала старательно отводила от меня глаза. Мне было безумно жаль ее, но я безжалостно давил эту губительную для девчонки жалость. Кто был ее учителем? Я бы с большим удовольствием поговорил с ним.

На улице Арья схватила меня за руку и сжала, стараясь проткнуть ногтями кожу. И опять ее горящие от злости глаза были выразительней слов.

– Шеала, о чем ты думала, когда просила убийцу стать твоим учителем? Завтра приходи к восьми утра. Если еще есть желание учиться у меня. Пока еще не поздно передумать.

Девушка молча пошла к экипажу.

– Зачем? – спросила Арья.

– Арья, когда ты первый раз убила человека в бою?

– В городке на востоке, когда мы еще Тириона искали, – через пару секунд ответила она.

– И что ты при этом чувствовала?

– Ничего, – немного удивленно сказала Арья.

– А как тебя учили, помнишь? Как учили бить до крови, бить сразу и насмерть. Помнишь, как тебя учили убивать по приказу, не задумываясь ни на миг? В тот год тебе было семнадцать лет, Арья. Так же, как и Шеале. И тогда ты прошла за мной через тайную, а потом и явную войну с мятежниками.

– И?

– Меня учили так же. Учили не бояться ни своей, ни чужой крови. Учили убивать. А Шеалу словно в оранжерее вырастили, а потом, как котенка, за шкирку вышвырнули на улицу.

Я потер руку, на которой остались следы от ногтей Арьи.

– У тебя ногти острей, чем когти у Араэл.

– Ты был слишком жесток. Она больше не придет.

– Возможно, Арья, возможно. Но самый главный урок я успел ей дать.

Судя по всему, Шеала Асмуд в детстве была слабой и робкой. Вместо того чтобы обучить девушку и избавиться от ее недостатков, Астреяры предпочли избавиться от нее самой. Слишком сильно она не подходила их клану.

Все маги красивы, особенно женщины. Сложно не быть красивой, когда с детства все недостатки внешности исправляют магией. Но Шеала очень выделялась даже на их фоне. Черноволосая, черноглазая, с нежной кожей, тонкой фигурой и каким-то особым шармом и обаянием, она неизменно привлекала внимание мужчин. Родись она дворянкой, волшебницей или даже простолюдинкой – ее красота могла бы обеспечить ей легкую жизнь и счастливый брак. Но она родилась в клане магов, который ценил только силу…

А теперь мне о ней заботиться. Как будто мне мало своих проблем и не о ком больше думать!

Война стране пока не грозит, но внутренний кризис никуда не делся. И как будто нам было мало этого, вскоре грянули другие, куда более опасные события. Впервые за всю историю империи дрогнули сами основы императорской власти.

Проблемы всей страны и мои личные трудности переплетались в моей жизни. И порой я начинал во всем этом путаться, не понимая, где кончается одно, а начинается другое.

С каждым сказанным словом Аврелий становился все мрачней. Его радушное настроение после доклада об успехах внешней политики сменилось меланхолией, едва перешли к делам внутренним. Цены росли, некая покупательная способность населения падала, на рынке складывалась парадоксальная ситуация: сильный дефицит одних товаров и переизбыток других. А самая «приятная» новость – упали доходы от торговли с колониями. На фоне перерасхода бюджета новость просто замечательная!

За последнюю неделю я потихоньку начал разбираться в экономике. Она по-прежнему оставалась для меня темным лесом, но я уже не боялся в этот лес заходить.

– А нельзя ли надавить на перевозчиков и заставить их не поднимать цены? – предложил я.

– Не поможет, – немного подумав, ответил Гайн Ленинг, новый министр экономики.

Император отправил старого министра в отставку, а вместо него назначил молодого Ленинга, ему было всего двадцать восемь лет. Другие министры приняли его холодно, считая слишком молодым. А я порекомендовал заменить и всех остальных. От кучи седых стариков все равно уже никакого толку не было.

– Они найдут способ обойти указ. Надо восстанавливать железнодорожные перевозки. Это сразу оздоровит экономику.

– Легко сказать, – буркнул я, глядя краем глаза на представителя Союза промышленников Гюнтера Райнеха.

– Мы прилагаем все усилия, для того чтобы справиться с забастовками.

– Но результатов пока нет, – едко заметил Гайн.

– Тихо. Я желаю встретиться с председателем Союза промышленников. И я надеюсь, что сегодня он здоров.

– Да, ваше величество. Я уверен, что Ханс Крупп найдет время для встречи с вами.

– Я тоже уверен в этом.

Это совещание отличалось от других – на нем присутствовал хмурый и невыспавшийся Данте. Ему надо было сделать доклад о ходе расследования Совета магов.

Темные маги опять исчезли, рассеялись словно дым. Ни следов, ни зацепок. Совет магов начал действовать с размахом: тотальная проверка всех волшебников и большей части колдунов, поиск возможных убежищ, экспедиции в отдаленные уголки мира. Поможет ли это? Посмотрим.

После совещания я остался в кабинете. Аврелий долго молчал, я перебирал отчеты и пытался разобраться в цифрах и графиках.

– Мне не нравится поведение промышленников.

– Не хочу быть пророком, но я говорил, что им нельзя давать право на собственные силы, – не отрываясь от бумаг, ответил я.

– Я помню… – сквозь зубы процедил император.

Я благоразумно промолчал. Есть грань в общении с Аврелием, которую даже я не рискую переходить.

Я вышел из экипажа на Сельском рынке. Название сохранилось еще с тех пор, когда тут проходила граница города и это действительно был сельский рынок. Сейчас это просто продуктовый рынок, один из крупнейших в городе и традиционно самый дешевый.