— Хорошо, чисто технически мы можем сделать так, — ответил адмирал Энке. — Мы можем сказать, что международный транзит в аэропорту Рима включает в себя и пребывание на международной квартире, где они сейчас находятся.

Таким образом, Светлана и Рейл официально никогда не были в Италии.

В течение следующих нескольких дней Государственный департамент США связался с правительствами Австралии и Новой Зеландии, но обе страны отказались предоставить Светлане убежище. Правительство Южной Африки согласилось, но, вспомнив об апартеиде, она сама туда не поехала.

Пока Светлана и Рейл ждали в маленьком доме, охраняемом итальянскими офицерами службы безопасности, появилась информация, что швейцарские власти раздумывают о том, чтобы на короткий срок принять Светлану. Придерживаясь своего обычного нейтралитета, они настаивали, что визит должен остаться частным, и она не должна делать никаких политических заявлений. Эта скрытность и молчание полностью совпадали с тем, чего хотел Госдепартамент. Десятого марта Уолт Ростоу, советник президента по вопросам национальной безопасности, написал Джонсону: «Насчет этой леди мы можем расслабиться. Швейцария согласилась ее принять».

Но решение о предоставлении Светлане убежища должно было быть одобрено Федеральным советом Швейцарии, а на это требовалось время. Итальянцы злились из-за отсрочки, но, как отметил Рейл, «адмирал Энке не торопился нас арестовывать и высылать». Госдепартамент пообещал итальянцам, что, если Швейцария не примет решения к утру пятницы, оба беглеца улетят в Соединенные Штаты.

За следующие несколько дней Рейл и Светлана стали друзьями. В их итальянской квартире была только маленькая гостиная и спальня, которую Рейл уступил Светлане. Телефон звонил постоянно. После каждого звонка Рейл все сильнее бледнел и огорчался. Он был приятно удивлен спокойствием Светланы. Она сама говорила так: «Я давно натренировалась не принимать никаких решений сама, ждать и терпеть, но при этом сохранять хорошие манеры».

Рейл удивлялся, что каждое утро дочь Сталина готовила ему еду из тех продуктов, которые приносили из магазина охранники, и мыла посуду. Когда у них было кьянти к обеду, она вспомнила, что отец любил хорошее вино и знал все самые лучшие марки и годы. Он нашел ее очень умной и интеллигентной. Она «не была испорченной и требовательной», как можно было ожидать от кремлевской принцессы. Хотя их заключение в маленькой квартире было томительно-скучным, они часто смеялись вместе.

Светлана рассказала Рейлу, что приняла решение стать невозвращенцем импульсивно, из-за злости и разочарования. Если бы она вернулась домой, ее обязательно бы наказали за неподчинение во время пребывания в Индии. Заграничный паспорт отобрали бы. Став невозвращенкой, Светлана посмеялась советскому правительству в лицо. Она их всех обдурила. Но теперь Светлана начала думать, что Советы могут и отомстить.

Рейл видел, как она расстраивается, когда говорит о своем сыне Иосифе и дочери Кате, которые остались в СССР. Она убеждала себя, что с ними все будет хорошо.

В самый тяжелый момент она села и написала им письмо на шести страницах:

9 марта 1967 года

Мои дорогие дети, Катя,

Леночка [жена Оси] и Ося!

Я боюсь, что вам — и всем остальным — уже наговорили обо мне много лжи. Возможно, вам сказали, что я сошла с ума, что меня похитили или что меня больше нет. Не верьте ничему. Я хочу объяснить, как ко мне пришло решение не возвращаться в Россию. Когда я улетала из Москвы в декабре, я не ожидала, что так сделаю. Поэтому у меня даже нет с собой ваших фотографий…

В России я — как и многие другие — могла жить, только лицемеря, скрывая свои настоящие мысли. Больше половины людей так живут. У нас нет никакой возможности критиковать, у нас нет печати, нет свобод, и никто не хочет рисковать. У всех есть семьи, дети, работа, все это слишком страшно потерять. Я жила так много лет и могла бы жить дальше, но судьба предоставила мне выбор…

Смерть моего мужа изменила меня. Я почувствовала, что больше не могу молчать и терпеть. Невозможно всегда оставаться рабом… Мои любимые, дорогие… Пожалуйста, пусть в ваших сердцах будет мир. Я делаю только то, что приказывает мне совесть.

Ваша мать.

Когда Светлана попросила американцев отправить это письмо детям, ей сказали, что оно политическое. Письмо так и не было отправлено.

Тем временем репортер «Нью-Йорк Таймс» в Нью-Дели Тони Лукас провел расследование по поводу исчезновения Светланы Аллилуевой. Из анонимных источников он узнал, что ночью седьмого марта Светлана улетела из Индии в сопровождении второго секретаря американского посольства Роберта Рейла. Проверив все списки пассажиров, вылетевших из аэропорта Нью-Дели, он пришел к выводу, что Светлана и ее сопровождающий находятся в Риме. По всей видимости, не он один смог получить эту информацию.

В три часа ночи на пятницу Рейла и Светлану разбудили и сообщили, что международные информационные агентства вышли на их след в Риме. Итальянцы требовали, чтобы они выехали в течение пяти часов. В конце концов, Светлану и Рейла повезли под охраной в аэропорт и почти посадили на трехчасовой самолет, летящий в США через Лондон. В этот момент Рейлу позвонил приятель из посольства. «Не садитесь в этот самолет, — сказал он. — Швейцарцы дают ей визу».

Швейцарский консул должен был привезти документы Светланы в аэропорт в восемь часов вечера. Служащая американского посольства привезла ей темно-зеленый плащ, темные очки, которые Светлана отказалась надевать, и маленький красный чемоданчик, чтобы уложить рукопись и немногочисленную одежду. Поскольку Светлана не имела права находиться в Италии, виды Рима она могла увидеть только из окна машины. По пути в аэропорт они с Рейлом смеялись и пели «Ариведерчи, Рим!»

Должно быть, Светлане казалось, что она стала персонажем кинофильма. Получение визы превратилось в гонку на автомобилях. Их машина и машина, в которой сидел швейцарский консул, долго кружили вокруг цветочных клумб напротив аэропорта, пока, в конце концов, Светлана не перешла из машины в машину. Секретарь с бутылкой чернил и резиновым штемпелем поставил в ее паспорт штамп швейцарской визы, отпуская шуточки по поводу операции под прикрытием. Светлана вернулась в свою машину. До рейса авиакомпании «Свиссэйр» в Женеву оставалось еще четыре часа. Светлана и Рейл снова вернулись в свою конспиративную квартиру.

Затем кинодрама превратилась в фарс. Когда они снова приехали в аэропорт, вокруг терминала собрались журналисты и фотографы из самых разных изданий. Телевизионные прожекторы ярко освещали стойку вылета. Опасаясь, что Рейла и Светлану могут сфотографировать вместе, итальянцы настояли, чтобы они поднялись на борт по отдельности.

Рейл легко прошел паспортный контроль и поднялся на борт самолета, но, когда машина привезла Светлану ко входу в терминал, к автомобилю бросились папарацци, и пришлось уехать. Был разработан новый план — доставить Светлану к самолету на маленьком буксировщике, который перевозит багажные тележки. Ее втиснули позади нервничающего водителя.