Теперь Фезе обратил свое внимание на тех, кто укрылся на Старом Ахульго. Там находился укрепленный замок, однако, так как горная башня Сурхая, господствовавшая над местностью, еще не была занята, в ней разместилась батарея, которая теперь полностью контролировала вражеское укрепление. И 12 июня, после активного обстрела, русские пошли в атаку на крепость по узкой, как лезвие бритвы, тропе. «Это был единственный способ добиться успеха. Потери русских были невелики. Что же касается горцев, то есть данные, что после сражения было найдено много тел, 78 человек были взяты в плен, а 60 заложников были освобождены. Говорили, что семья Шамиля и его богатства находились в Старом Ахульго, но их конечно же не нашли, а поскольку спастись оттуда было невозможно, это, безусловно, были досужие выдумки. Полностью уничтожив Ашилту и ее великолепные сады и виноградники, Фезе намеревался закрепиться на Гергебиле, но он даже не успел начать, когда свежий отряд неприятеля численностью 12 000 человек, собранных в Игали, обрушился на русских и угрожал взять их в кольцо. 15-го числа Фезе удалось отбить несколько атак, а ночью он отошел на более сильную позицию. Впрочем, по пятам за ним шли враги. Сражающиеся так сблизились, что, когда кремневые ружья стали бесполезны из-за сильного дождя, обе стороны использовали камни. Только в полдень 16-го числа это «стратегическое движение арьергарда» было завершено, и армия, после 24-часового боя, закрепилась на новом плацдарме. По прибытии трех свежих рот, которые отправились в Гимры, но в спешном порядке были отозваны, враг отошел к Игали и исчез. В этой операции русские потеряли убитыми 1 офицера и 32 рядовых, ранеными – 3 офицеров и 93 рядовых и контужеными – 3 офицеров и 35 рядовых.

Фезе отошел к Унцукулю, откуда, получив подкрепление и амуницию, вновь поднялся на гору Бетль и, пройдя через Хунзах и Голотль, дошел до Тилитля 26-го числа и соединился с отрядом, все еще удерживающим там Шамиля. Тилитль был больше, чем Ашилта, – 600 домов – и гораздо более укрепленным. Построенный на каменной платформе и защищенный с одной стороны скалой, в то время как дорога к трем другим сторонам проходила по узким и кружным тропам, этот аул имел все необходимое для обороны и даже больше, в том числе 9 укрепленных башен и даже несколько легких артиллерийских орудий. Через считаные дни башни и большинство домов были стерты с лица земли артиллерийским огнем русских, и штурмовой отряд увидел там только дымящиеся руины. У русских был убит 1 офицер и 49 рядовых были ранены. Когда поступили донесения о том, что собираются новые отряды, чтобы освободить своего имама, Фезе объявил начало наступления на 5 июля. На заре атака началась, а когда войска подошли к деревне, повторился кошмар Ашилты. Русские захватили верхнюю часть аула, а мюриды удерживали левую. Казалось, победа была гарантирована, но, когда Шамиль послал представителей с предложением о мире, Фезе отвел свое войско с так тяжело завоеванных позиций и разместил их на высотах наверху. В боях с 3 по 6 июля он потерял убитыми 4 офицеров и 560 рядовых и 3 офицеров и 203 рядовых ранеными. Переговоры продолжались 2 дня и закончились тем, что Шамиль, Ташов-Хаджи и Кибит-Магома заявили о своем подчинении русским, поклялись в верности России, подписали некоторые документы и выдали трех заложников. Шамиль также написал письмо Фезе, но оно было составлено в таких выражениях, что русский командир попросил заменить его на другое, выдержанное в более подобающем тоне. Шамиль написал его, но содержание второго письма мало отличалось от первого. «Принятие генералом Фезе такого письма, фиксирующего заключение мира с Шамилем, было политической ошибкой в глазах враждебных общин. Это укрепило положение Шамиля как религиозного и общественного лидеpa, в то время как ранее никто не признавал его власти, кроме него самого», – говорится в «Кавказском сборнике».

«7 июля под тем предлогом, что мюриды не могут решиться оставить Тилитль под дулами наших орудий, армия вернулась в Хунзах через ущелье Куада и Карадагский мост, дойдя до столицы Аварии 10 июля».

Если читатель внимательно читал краткое изложение кампании 1837 года, вряд ли он будет не готов к восприятию ее результатов, изложенных в этом наивном признании: «Это, однако, было лишь предлогом, которым воспользовался генерал Фезе; кстати, он был вынужден отойти из-за полной неразберихи в материальном обеспечении экспедиции, большого числа потерь и нехватки боеприпасов»[93].

С начала кампании он потерял убитыми и ранеными, а также больными и умершими в результате болезней 4 штабных и 26 боевых офицеров, в том числе 14 командиров рот, и около 1000 рядовых[94].

Русские также потеряли значительное число лошадей, а половина из оставшихся едва могли передвигать ноги. Телеги, а также двухколесные повозки (арбы), позаимствованные у местных жителей, все пропали. Одежда и обувь солдат полностью истрепалась, и они ходили буквально в лохмотьях.

Генерал Фезе был большим мастером пера, и его отчет о кампании был составлен таким образом, чтобы в далеком Петербурге у властей сложилось впечатление, что он – прирожденный военачальник, что мюридизм на Кавказе искоренен, а господство России – укреплено. Клюгенау, должно быть, мрачно усмехнулся, когда вернулся в Шуру и узнал правду, и мы можем понять его чувства, когда в конце «победоносной» кампании Фезе его призвали заставить Шамиля отправиться в Тифлис и броситься к ногам императора.

Действительно, Хунзах остался в руках русских, но при внимательном изучении славная победа при Ашилте скорее выглядит поражением. Два года спустя русским повторно пришлось брать Ахульго, причем это далось им очень дорогой ценой. А отступление из Тилитля было осуществлено как раз вовремя, чтобы избежать полнейшей катастрофы. Как оказалось, проведенная кампания привела не к уничтожению влияния Шамиля, а к его укреплению, ведь вырубленные русскими сады и дымящиеся руины Ашилты не могли посеять в сердцах горцев ничего, кроме ненависти и убеждения, что, как бы русские ни были храбры, победить их все же можно. Единственным реальным результатом всей экспедиции было улучшение сообщения между Шурой и Хунза-хом и лучшее знание враждебной стороны.

ПИСЬМА ШАМИЛЯ К ФЕЗЕ

I

От Шамиля, Ташов-Хаджи, Кибит-Магомы, Абдурахмана из Карахи, Магомет-Омар-оглы и других уважаемых и ученых людей Дагестана. Отдав заложников Магомет-Мирзе-хану, мы заключили мир с русским императором, и ни один из нас не нарушает его, при условии, что ни одна сторона не причинит другой ни малейшего урона или оскорбления. Если же одна из сторон нарушит свои обещания, то это будет считаться предательством, и предатели будут судимы Богом и людьми. Это письмо подтверждает искренность наших намерений и готовность выполнить взятые на себя обязательства.

II

Это письмо объясняет заключение мира между русским императором и Шамилем. Этот мир ознаменован доставкой к Магомет-Мирзе-хану в качестве заложников от имени Шамиля его кузена (ожидается также прибытие его племянника); от имени Кибит-Магомы – его кузена; от имени Абдурахмана из Карахи – его сына, – с тем чтобы мир был длительным, при условии, что ни одна из сторон не совершит предательских и других враждебных действий по отношению к другой. В противном случае предатели будут прокляты Богом и людьми.