Пофиг конечно, что на улице зима.

Сговорчивее будет, — думали тёмные братья.

— А это что у нас? — Фадол покрутил в руках конверт, извлечённый из кожаной сумки крепившейся на поясе, где на склейке, поверх восковой печати, красовался оттиск фамильного герба Доройских. — Сейчас мы узнаем… — он с издёвкой продолжал хрипеть, пока шальная воровская арава растаскивала, примеряя на себя, снятую с юнца броню, — …к королю ли едешь… или ещё к кому? И смотри-и-и-и… мне — без глупостей! Не дёргайся! — он развернул послание.

Благо грамоте был обучен. Жизнь заставила.

— А то я за себя не отвечаю… и за своих людей тоже! Только твой ушастый фасер (Е.К. - фасер — местный ушастый «конь», которых ранее Яна называла лошадками или «коняшками») и будет знать, что здесь произошло, — буркнул главарь, — Хотя, — он бросил взгляд на благородную животинку, — …и того на мясо пустим.

Послышался лязг металла.

— Не сейчас! — Фадол стопорнул последователя, готового немедленно привести слова наставника в исполнение, — Так ты Доройский? Алив? — сначала удивившись, а после дико возрадовавшись, выкрикнул наставник, после прочтения изъятой бумаги.

«А-а… ан-де-юн-де… дарк-леди, аюн-ан-де-бе… Яна!» — вся хмурая толпа, на время отстранившись от мародёрства, после слов предводителя рухнула на колени и вознесла руки в небесам.

— А вот и ключик к неприступной крепости! — главарь шайки поднял письмо на вытянутой руке вверх.

«А-а… ан-де-юн-де… дарк-леди, аюн-ан-де-бе… Яна!» — тёмные продолжали прославлять свою щедрую богиню.

— Хм-р-х-р! — лукаво прищурившись Фадол приставил остриё своего длинного ножа к подбородку мажорика и повёл холодным металлом до кадыка… дальше вниз… Он подцепил цепочку на шее Алива, — А там у нас что? — и вытянул кулон, — Оу! — воскликнул косматый чёрт, — Так это «Амулет герава»! Ха-ха! Мало того, что ты щенок — баронский сын, так ты ещё и герав? — усмехнулся предводитель тёмных, — Вот отчего ты лживая дрянь молчишь! Наслышан я о вашей доблести «святого круга», — фыркнул главарь тёмных.

Кто-то из банды, перехватив свою мощную секиру поудобней, сжимая рукоять крепче, направился к дереву, где был привязан малец…

* * *

Замок Доройского.

Уже темнело…

«Меховая братия» продолжала скандировать у каменных стен замка что-то во славу «Тёмного повелителя» «дарк-леди Яны» и размахивать горящими факелами.

— Ба-а-а-ам-м-м-м! — бил в барабан шаман, — Ба-а-а-ам-м-м-м!

Щ-щ-щ-ви-у! — в сторону башни дозорного улетела стрела.

Отправили её с угрожающей запиской, в которую, в качестве доказательства о серьёзности своих намерений… с извещением что в лапах «тёмной братии» действительно находится молодой барон, завернули отрубленный средний палец левой руки юного Доройского, с которого сколько не пытались, так и не смогли снять роскошный перстень.

— Да, сделайте же что-нибудь! — сходила с ума Эйтэн, когда увидела сей кровавый ужас, — А-а-а-алив! — Она заверещала на весь замок, — Они его убьют! Вы понимаете это? Вы что, допустите… Нет! Вы! Вы… — она размахивала кулаками.

Потеряла мужа… сын в плену… Что для неё могло быть хуже?

— Молодой барон… госпожа Эйтэн, он выкрикивал, — рыцарь упустил подробности пытки юного горящим факелом на глазах охраны… — Он запретил открывать ворота. Как мы можем ослушаться приказа своего господина?

— Какой он господин? Ещё мальчишка! Не знает, что творит! Откройте! — настойчиво рявкнула разгневанная мамашка.

Тем временем раздался душераздирающий ор у стен крепости.

— А-а-а-а-а!

Раздетому до гола юнцу вновь прижигали спину.

— А-а-а-а-а!

— Откройте! Я так больше не могу! — выкрикнула баронесса, — Пустите меня! Я сама открою!

* * *

Вокруг было темно! Очень темно! Казалось, что я попала в какое-то подземное царство, которое покинула жизнь. Вернее она была и даже извещала о себе чёткими ударами в знакомый мне шаманский барабан, но не здесь… Где-то там… куда мне ещё предстояло добраться.

— Ты сама просила, куда-нибудь подальше, — «Разум» опередил мои недовольства в его адрес, — …чтобы не сразу к ним явиться.

— Ну да… и ты занёс меня… куда подальше… В жопу мира!

Здесь всюду воняло горелыми деревяшками вперемешку с какой-то сыростью, томящейся жжёной травой или листвой, опалённой плотью или волосами, в смеси с приторным эфирным маслом… Хрен знает, что это было, но нос щекотало изрядно.

— Что здесь произошло или происходит? — я уже предвкушая очередной жуткий кровавый ритуал, как зомбированная топала на размеренный стук барабана и какие-то хоровые выкрики.

Под моими ногами что-то хрустнуло… потом звянькнуло.

Я осмотрелась и ускорилась.

«Тум-тум ба-а-ам!»

«Тум-тум ба-а-ам!»

— А-а-а-у! — звуки нарастали, с каждым моим продвижением вперёд.

Запахи усиливались.

Сердечко колотилось всё сильней и сильней.

Наконец-то я вышла на огромный каменный балкон и прифигела…

Ох…**ть… — я просто не могла подобрать слова.

Давно по моему телу не бегали такие слонопотамские мураши!

Пока все мои одноклассники прыгали под «Дискотеку Аварию» и ждали аниматора в халате «Деда Мороза» с подгоном, у меня тут была своя… самая настоящая «Ёлочка!»

Огромные тёмные стены замка со всех сторон окружали высоченное дерево с раскидистой кроной.

В детстве именно так я себе представляла «Дуб зелёный» у Лукоморья. Вот только кота здесь не было… Зато на ветвях…

— Б*** — я присмотрелась, — Что это? Это трупы? — я насчитала четырнадцать привязанных к нижним веткам за ноги, обезглавленных тел с раскрытыми, как дверцы шкафа рёбрами. И под каждым, стояла какая-то посудина, где в крови плавали отрубленные головы. Б-р-р-р!

— Одиннадцать воинов Доройского и трое из его прислуги, — пояснил «ИИ».

— Нихрена себе игрушечки на веточках! — я сглотнула, чувствуя, как закипает ярость.

— Оказывали сопротивление. Поплатились жизнью. Под категорию «мирных» для твоих «меховых» они уже не подпадали. Всех «мирных», тех, что в замке… кто попался на глаза, раздели, надругались, как хотели… Интерпретировали твои слова по-своему. Прислуга же жива.

— Скоты! Я… Я им замок… А они… — слёзы наворачивались на глаза, — Блин почему же в жизни всё так сложно? Почему же в фильмах… там даже… — я всхлипнула, вытирая лицо.

— А ты как думала? «Мамочка» сказала им «нельзя», иначе будет «а-та-та по попке» и взрослые мужики, которые всю свою жизнь занимались разбоем, как послушные детки будут всегда спрашивать твоего разрешения — «а можно нам, пожалуйста?» Так думала? Да? Да?

— Но я же не это имела ввиду!

— Да ты много что не имела ввиду, одарив отморозков замком с живущими там хозяевами, между прочим. Вот только ключ от двери подарить забыла. У-гу? Поплыла от гостеприимства на маслице.

— Блин!

— Вот тебе и «блин» и крендель и оладушек! Теперь вот… Кушай, наслаждайся! Съестное подано!

И правда… меня под «ёлочкой», как полагается в Новый год, ожидали те ещё подарочки.

Не банальные конфетки и мандаринки… не…

Под деревом, напротив огромного