Члены Совета долго совещались и наконец приговорили самца рыси к семи годам заключения, правда его дети смогут навещать его в любое время.

Рысь тоже отвели к краю пещеры.

Повисло напряжённое молчание, и я понял, что сейчас произойдёт. Я почувствовал, как мех у меня на загривке становится дыбом. Сейчас я увижу моего заклятого врага. Надеюсь, в последний раз. Или нет? Неужели ему, несмотря ни на что, снова удастся одержать победу?

Голос Дэвида Джонсона прозвучал в голове громко и уверенно:

– А теперь мы разберём дело о деяниях оборотня-пумы Эндрю Миллинга и решим его судьбу. Он обвиняется в страшных преступлениях: нападении на людей и их имущество, подстрекательстве к убийству пятидесяти трёх человек и оборотней, бунте против Совета, вооружённом нападении на школу «Кристалл», разрушении большой территории девственной природы.

Четверо волков ввели в зал задержанного. Передние и задние лапы пумы были связаны таким образом, что Миллинг мог продвигаться вперёд лишь очень мелкими шагами. Он недовольно огляделся и, увидев меня, гневно сверкнул глазами.

Меня по-прежнему охватывал страх при виде Миллинга, но сегодня я смог выдержать его взгляд.

Энния Сандрас, оборотень-крыса, встала на задние лапки и, выставив вперёд вибриссы, коротко сообщила, что конкретно произошло в День мести, и привела доказательства того, что организатором выступил именно Эндрю Миллинг. Потом Джонсон подал мне знак подняться и выйти вперёд:

– Караг, расскажи нам, пожалуйста, всё, что ты знаешь об Эндрю Миллинге и о событиях в районах Йеллоустона и горного хребта Титон.

Я чувствовал, что кончик моего хвоста предательски дёргается от волнения, но ничего не мог с этим поделать.

– Прошлой осенью за ужином, на который меня пригласил Эндрю Миллинг, я впервые понял, что он ненавидит людей. Вскоре он сказал мне, что хочет отомстить людям – причинить им ту же боль, что они причинили ему…

Я больше не смотрел на Эндрю Миллинга – я обращался только к членам Совета, а они слушали меня серьёзно и внимательно. Слушали очень долго, пока я наконец не закончил свой длинный рассказ.

После меня вызвали ещё с десяток свидетелей, в том числе двух бывших сотрудников Миллинга. Они, независимо друг от друга, подтвердили, что он лично руководил подготовкой к Великому дню мести. Я обрадовался, увидев, что Совет вызвал для дачи показаний Сьерру. А кто это рядом с ней? Юная самка! Арула? Должно быть, она. Это была изящная рысь с красивым серебристо-коричневым мехом, который во многих местах ещё закрывали повязки. Она двигалась осторожно, неуверенно – было видно, что раны ещё свежие. Ушки с чёрными кисточками нервно дёргались, когда она оглядывала зал.

Она начала говорить очень робко и тихо, но с каждым словом её голос звучал всё увереннее:

– В первый раз я встретила этого самца пумы, который называет себя Эндрю Миллингом, несколько лет назад. Тогда он не был настроен враждебно, он просто не обратил на меня внимания. Возможно, потому, что я всего лишь рысь и слишком незначительна для него…

И Арула рассказала о махинациях Миллинга, из-за которых оказалась разрушена её среда обитания. Я чувствовал, как среди членов Совета растёт волна возмущения. Но никто не показывал виду. Закончив выступать, Арула с явным облегчением отошла в сторону и легла на каменный пол пещеры.

С появлением каждого нового свидетеля на душе у меня становилось всё светлее. На этот раз Миллингу не отвертеться. Доказательств теперь предостаточно, и их уже никто не оспорит.

– Что имеет сказать обвиняемый? – наконец спросил Дэвид Джонсон. – Что вы можете привести в свою защиту, Миллинг?

– Мне нет нужды оправдываться, – высокомерно заявил тот. – Моё дело будет жить и побеждать!

– Думаю, вы ошибаетесь, – заметила Энния. – Мои сотрудники сообщают, что даже ваши верные сторонники очень возмущены тем, что вы говорили одно, а делали другое. Судя по всему, с вами больше никто не хочет иметь никаких дел.

Это сообщение явно задело Миллинга:

– Этого не может быть! Все ваши россказни про меня – это ложь!

Какая-то крыса прошуршала по полу пещеры и что-то шепнула Эннии Сандрас.

– А, вот тут поступила новая информация, мистер Миллинг, – снова заговорила глава отдела безопасности. – На все ваши адреса сейчас поступают тысячи писем. И как сообщают мои сотрудники, эти письма полны… э-э-э… экскрементов самых разных видов животных.

Вот это да! Наверное, это то, что люди называют «поток дерьма».

Миллинг нервно задёргался:

– Я… это… но это…

– Пришло время огласить приговор, – невозмутимо произнёс Дэвид Джонсон. – Решением Совета оборотней Эндрю Миллинг признаётся виновным по всем пунктам обвинения. Ваша способность к превращению остаётся заблокированной. Вы никогда больше не сможете жить в человеческом облике.

Вот это правильно! Я очень рад! Так ему и надо, он же всё равно ненавидит людей. Но он ведь может натворить немало бед и в обличье пумы!

Но Совет позаботился и об этом.

– Чтобы вы больше не смогли ни на кого напасть и собрать вокруг себя новых сторонников, вы отправляетесь пожизненно в одну из наших тюрем – в зоопарк «Солнечные луга», – продолжил Дэвид Джонсон.

Энния Сандрас добавила:

– Там блокируются все мысленные разговоры с внешним миром, так что не пытайтесь связаться с вашими пособниками на воле.

Оборотень-лис кивнул и продолжил:

– У нас хорошие связи с человеческими учреждениями, поэтому мы добились того, что всё ваше имущество конфисковано. Ваши фирмы выставят на продажу, а выручка пойдёт в пользу бедных и нуждающихся детей и оборотней.

Эндрю Миллинг сидел словно окаменев. Любого другого оборотня мне бы стало жалко. Без денег, без друзей, без свободы – так он проведёт остаток жизни. Миллинг не сказал ни слова. Когда его выводили, он плёлся как старик.

Заседание суда закончилось, все участники поднялись со своих мест. Наконец-то мы можем поговорить со Сьеррой – чёрная волчица подбежала ко мне.

– Рада тебя видеть, Караг! Хорошо, что всё закончилось, правда? – радостно сказала она. – Такой красивый самец пумы точно будет иметь успех у посетителей зоопарка.

– Да уж, теперь его можно будет увидеть на бесчисленных туристических фотографиях, – ответил я и довольно подёрнул вибриссами.