— Оно подвенечное!

— Ты б еще саван с собой таскала.

— Зачем?!

— А подвенечное зачем?

— Так ведь до свадьбы куда ближе!

— Ты уверена?

От такого заявленьица Рыска потеряла дар речи. Пальцы у нее разжались, и крыс снова высунул морду в «окошко».

— Если ты и по веске в этом мешке расхаживала, то понятно, почему подвенечное до сих пор не пригодилось. Неужели ты, ворюга, не мог украсть для своей подружки что-нибудь поприличнее? Титьки-то у нее ничего, да только покуда товар на прилавок не выложишь — не продашь!

Рыску бросило в жар. До нее внезапно дошло, что Альк не просто человек, а еще и мужчина, который сейчас бесстыдно пялится на ее грудь. Причем вытряхивать его оттуда поздно: все, что мог, уже увидел.

— Кончай зубы заговаривать, — обозлился друг. — Давай рассказывай, почему тебя в крысу запихнули!

— Два путника — полпутника. — Крыс вильнул хвостом, и Рыска поежилась от щекотки.

— Это ты к чему?

— Охотиться на удачу можно только в одиночку, иначе она улетит без оглядки, как вспугнутая птица. В присутствии других путников наш дар резко уменьшается.

— А я — то все думал — почему путники отрядами не ездят? — присвистнул Жар. — Казалось бы — какая силища! Одну сотню против всей саврянской рати выставить можно.

Альк презрительно фыркнул:

— Думаешь, Пристани есть только в Ринтаре, а такая светлая идея еще никому не приходила в голову? Будь путники настолько судьбоносны, на тронах только они бы и сидели.

— Интере-е-есно… — Жар прищурился, как кот. Очень, очень полезное знание! Значит, двух путников, идущих рядышком, можно не избегать как чумы, а совсем даже наоборот… — Теперь понятно, почему дядюшке с племянником так не повезло.

— Да. Трое путников пригасили дар друг друга.

— Ты тоже считаешься? Даже в виде крысы?

— Рыска.

— Но я же простая видунья! — опешила девушка. — Сам путник это сказал!

— Он не видел тебя в деле. И подумать не мог, что необученная весковая девка на что-то способна.

— А я способна?!

Рыске показалось, что Альк поморщился.

— Да. Хотя убей — не понимаю почему. Обычно в твоем возрасте дар только начинает проявляться, у тебя же он очень развит, пусть и хаотичен из-за отсутствия целенаправленных занятий. Когда ты впервые обнаружила, что можешь менять дороги?

— Ой… давно, — призадумалась Рыска. Сколько ей тогда было — девять, десять? — У нас в веске жил бывший путник…

— А, тогда все ясно, — перебил ее Альк. — Дальше можешь не рассказывать. Так вот, есть только один способ создать связку из двух путников. Заключить одного из них в тело крысы.

— Тогда дары складываются?

— Умножаются.

— А если двух крыс взять?

— Опять-таки — гасятся.

— А какое-нибудь другое животное? Того же нетопыря.

— Не получается. Увы, — Альк иронично фыркнул, — к крысам мы ближе всего.

— То есть, — начал вслух размышлять Жар, — вначале вы учитесь в Пристани на путников, а потом бросаете жребий? Кто кем будет?

— Что-то в этом роде, — помедлив, согласился Альк. Мол, на самом деле все намного сложнее, но вам, простакам, и такого объяснения хватит.

— А как это делается? — с замиранием спросила Рыска. Загривок пощипывало от сладкой жути. Всамделишное колдовство! Может, и жабоптицы где-нибудь живут? И коровы летающие?

— Очень просто. Глотаешь живую крысу, а она изнутри глотает тебя.

— Фе-е! — перекосило девушку.

— Слушай ты его больше, — с досадой сказал вор. — Опять небось врет.

— А ты попробуй — вдруг получится?

— Нашел дурака!

Корова споткнулась, чуть не выкинув Жара из седла.

— Эй, — рявкнул он, оправившись от испуга. — Я тебя самого щас как тряхну!

— Увы, я тут ни при чем, — огрызнулся Альк. — «Свеча» не может влиять на дорогу, эта часть дара полностью переходит к путнику. Иначе ты б у меня давно вверх тормашками полетел!

— Но это же ты нас заставил сюда свернуть!

— Я выбрал наилучший вариант пути. И если он подразумевает твою сломанную шею, все претензии к Хольге.

— Так выбери похуже, но чтобы все целы остались! — возмутилась Рыска, натягивая поводья. — Если с моим другом что-нибудь случится, одна я тебя никуда не повезу!

— Ну пошутил я, пошутил, — неохотно признался Альк. — Там вообще-то обе дороги паршивые были. Но эта чуть веселее показалась.

— Да уж, обхохочешься, — проворчал Жар, озираясь. Тропа заводила во все большую глушь: с виду те же елки, не очень даже густые, но воздух пах совсем по-другому, по-чащобному. — И сколько нам по ней до ближайшей кормильни ехать?

— Дня два.

— Как?! — подпрыгнул в седле вор, чуть снова из него не вывалившись. — А что мы есть будем?

— Меня все еще мутит. Я лучше посплю.

— Но мы-то голодные!

— Пожуйте вон тех листиков.

— Они съедобные? — подозрительно уточнила Рыска, разглядывая пушистый кустик, усыпанный глянцевой листвой.

— Нет. Так что вам тоже надолго аппетит отобьет.

Пока Жар наклонялся, чтобы дать тумака наглой усатой морде, крыс успел широко, сладко зевнуть и втянуть ее в дыру.

— Главное, никуда не сворачивайте.

Вору пришлось хлопнуть по колену самого себя, чтобы хоть немного отвести душу.

— Вот же ж тварь! Дождется — будем завтракать печеной крысой!

— Еды можно просто в веске купить, — пробормотала Рыска, стыдясь взглянуть на друга. — Я так и делала. Уж веска-то нам до вечера непременно встретится…

— Ты что, его защищаешь?! — одновременно возмутился и растерялся друг.

— Ну, с дорогами он еще ни разу не ошибся. — По правде говоря, девушка была даже рада, что не придется заезжать в кормильню. Все-таки неприятное это место. А молец вон по неделе, бывает, постится — и ничего, только здоровеет.

Но Жару, успевшему привыкнуть к сытному городскому житью, отсутствие заведений казалось трагедией. Только-только он в люди, то есть воры, выбился, научился разбираться в дорогом вине и отличать тушеную деликатесную ворону от паршивого рябчика, как вдруг его всего этого лишили! И кто — облезлая крыса!

— Это же всего на неделю, — примиряюще сказала Рыска.