– Даже напиться нельзя! – пожаловалась Рита.

– А тебе нельзя, – возразил дядя Абрам.

– Сейчас мне все можно, – философски вздохнула Рита.

Тут же откуда-то сверху к ней под ноги упала бутылка «Анисовой» водки.

– Ништяк! – повеселела Рита и тут же распечатав бутылку, глотнула.

– Отдай! – вырвал у нее из рук бутылку дядя Абрам. – Подумай, дура, что тебя ждет! – и чтоб ей не было обидно, вылил все содержимое бутылки в траву.

– А ты что знаешь, что нас ждет?! – обиженно вздохнула Рита.

– Не знаю, но хочу глядеть на этот мир с трезвой головой, – дядя Абрам опять зачесал бороду. Как он уже успел заметить, она всегда чесалась на нервной почве.

– Да, разве это мир?! Так, одна херовая декорация, – возмутилась Рита.

– Самое скверное, что по этим декорациям совершенно невозможно узнать ни характер, ни душевные качества нашего мучителя, – заметил дядя Абрам.

– Достаточно того, что этот разпи*дяй запер нас в клетку, – откликнулась Рита, присев спиной к дереву.

– Однако кого-то заперли по его собственной воле, – веско заметил дядя Абрам.

– Ну, виновата я, ну, черт попутал! Куш хотела сорвать! – Рита заревела, а дядя Абрам присев рядом с ней, стал поглаживать ее ладонью по головке.

– Он не один, – прошептал дядя Абрам.

– Что не один?! – переспросила шепотом Рита.

– Слишком большие средства вложены в наше с тобой заключение, – пояснил свою мысль дядя Абрам.

– Ну и что из этого?! – озадаченно прошептала Рита.

– А х*р его знает! – вздохнул глубоко дядя Абрам. – Он макает свой нож в нашу кровь как в чернила!

– Уж это точно, – поежилась Рита.

– А у тебя было когда-нибудь желание расстаться с жизнью? – спросил дядя Абрам.

– Было, еще в лагере, когда меня ни за что отпи*дили!

– А сейчас?!

– А сейчас я беременная и вся в ожидании ребятеночка! – улыбнулась простодушно Рита.

– Это хорошо! – дядя Абрам немного приободрился и прижал головку Риты к своей груди. Постепенно искусственное солнце гасло, и они засыпали.

– Знаешь, я очень счастлив, что встретил тебя, – прошептал дядя Абрам, – даже если бы я знал, чем для меня все это обернется, я бы и тогда хотел встретить тебя!

– Такое бывает, наверное, только раз, старичок! – зевнула Рита.

– Пожалуйста, не называй меня старичком, я еще не такой старый!

– А я не из-за старости, а из-за опытности тебя так окрестила!

– Ну, тогда ладно, – дядя Абрам улыбался в темноте, обнимая Риту, пока совсем не заснул. Рита уже давно спала, разговаривая, сама с собой во сне.

– Абрамчик! – шептала она. – Вынь скорее пальчик, а я тебе сделаю подарчик и открою ларчик!

Во сне она открывала свой животик как дверку, и оттуда выходил своими ножками здоровый краснощекий бутуз.

Потом откуда-то выныривал нахальный продюсер и уводил мальчика с собою за ручку. Рита громко закричала во сне и проснулась.

– Что с тобой?! – спросил в темноте дядя Абрам.

– Да, какая-то х*рня наснилась, спи! – попросила Рита и дядя Абрам опять уснул.

Ему снилась Рита, сидящая с ним в лодке. Они плыли по морю, оно было сначала очень спокойным и безмолвным, но потом разыгрался ужасный шторм. Дядя Абрам держал уже не весла, а Риту и очень боялся ее потерять.

– Он не может нас превзойти, а поэтому старается измучить! – засмеялась вдруг Рита, и схватив его за руку, поднялась с ним в небо. Их слепило солнце, временами мочил из туч дождь, но они поднимались все выше и выше.

– Это должно было случиться, – прошептал за их спиной продюсер.

И в его голосе дяде Абраму послышалось запоздалое раскаянье. Какие-то люди отовсюду смотрели на них и плакали, и чем больше они плакали, тем больше продюсер вытаскивал у них денег.

«А это все-таки живая жизнь, пусть даже и в искусственном раю», – подумал дядя Абрам и окончательно провалился в глубокий сон.

Эскин почти сразу же понял, что эта самая Эрика тоже замешана в пропаже его отца.

И ее необычный разговор с тем самым продюсером по телефону лишний раз подтверждал, что он имеет дело с хорошо организованной мафией, которая закрывает где-то людей, мучает их, снимает на видео, и потом наслаждается полученным результатом!

У него появилась мысль обратиться за помощью или за советом к Ивану Ивановичу Секину, тем более что он уже выяснил, что Секин ненавидит всех этих магов и оккультистов.

Разумеется, что он также решил исподтишка понаблюдать за этой самой Эрикой, которая может вывести его на продюсера, но организовывать слежку в одиночку он боялся.

Уже в кабинете у Эрики подслушивая их разговор, он осознал, что эти люди очень опасны, и что подвергают его отца различным пыткам-экспериментам.

Конечно, он не знал, как человека можно мучить темнотой, но уже сама постановка вопроса превращала дядю Абрама в жертву самого немыслимого масштаба.

О подруге своего отца он как-то особо не задумывался, поскольку питал к ней неприязнь из-за того, что именно по ее вине распалась семья его родителей.

У Эскина было так много мыслей, что он почти не слышал того, что говорила ему Лулу, когда они вдвоем шли к Ивану Ивановичу Секину.

– Лулу обижаться тебя! – дернула его за рукав Лулу. – Ты совсем не слышать Лулу!

– А? Что?! – пришел немного в себя Эскин.

– Лулу будет обложка журнала! – и она с хитрой улыбкой протянула ему сто евро.

– Черт! Только этого нам не хватало! – заругался в сердцах Эскин.

– Ты не любить Лулу! Ты не хотеть обложка! – обиделась Лулу.

– Твой Мабуту тебя искать! – заговорил, подражая ей, Эскин. – Твой голова не думать!

Лулу заметно растерялась. Упоминание о Мабуту превратило ее в робкого и послушного попугая, повторяющего вслед за Эскиным:

– Мабуту искать Лулу! Лулу не думать!

Только исцеловав ее всю в тени большого и раскидистого клена, Эскин немного успокоил Лулу.

Иван Иванович Секин находился в полном замешательстве. Совершенно неожиданно он вспомнил, что в самый последний раз, когда он овладевал у себя на квартире Тамарой, используя чудодейственную мазь оккультиста Мартынова, было буквально за день до ее «критических дней».

И уже после, когда он захотел продолжить использование этой мази, она отказалась, объяснив ему причину своего отказа, но только потом у него ничего с ней не было.

– Тамара, Тамара, как же это так?! – вздыхал Секин, выпивая в одиночестве водку.