Только излившись в нее раз пять, Секин приходит в себя.

– А с вами было не так уж и плохо, парниша! – засмеялась темпераментная незнакомка, и быстро чмокнув изумленного Секина в наморщенный лобик, тихо выскользнула из ванной, Секину почему-то сразу вспомнилась строчка из пушкинского стихотворения: «Ничтожество меня за гробом ожидает…»

Как ни странно, но этот мгновенный случайный секс то с одной, а то с другой обезумевшей женщиной, обнажил в нем чувство собственного ничтожества, облеченное в грубую форму животного удовлетворения, вызвавшую в нем непроходимую путаницу мыслей и ощущений, будто он,

Секин только что овладевал этими женщинами на какой-то театральной сцене, перед громадной массой людей, которые ему громко аплодировали, с удовольствием продлевая для себя иллюзию условно продолжающегося соития.

Ни с кем не попращавшись, Секин вышел из квартиры Мартынова и вскоре дошел до ночной набережной.

Темная Москва величественно шевелилась в граните. Спокойный и бесстрастный ритм ее дыхания подчеркивал торжественность часа, но главное, его молчания перед лицом небытия.

В какой-то миг он неожиданно почувствовал, что его самого не было, как и не было тех помешанных на астральном проникновении женщин, и все, что было, уже обратно превращалось в незыблемый хаос мироздания.

А в промежутке – чего только не было. Вспышки обманчивого счастья, полеты неумолимой фантазии и яркие, никогда не предсказуемые столкновения с прекрасной женской плотью, и вся другая жизнь, одетая в скучный быт и в постоянство ежедневных катастроф…

Эскин просыпается от крика оккультиста Мартынова. Они с Лулу уже успели одеться, но все еще продолжали дремать на полу в кухне, подстелив под себя его куртку.

– Так серьезные дела не делаются, – вздыхал над ними Мартынов.

– Извините! – встал Эскин, – я совсем не понимаю, о чем вы говорите?!

– Я говорю о том, что эта скотина ушла и даже не попрощалась со мною!

– Кого вы имеете в виду?! – переспросил еще не пришедший в себя Эскин.

– Конечно же, Секина, идиот! – взвыл Мартынов. Лулу неожиданно схватила Мартынова за ухо и пригнула его к полу: Не ругать мой муж! Не ругать!

– Мать твою так и разэдак! – заорал Мартынов.

– Не ругать мой мать! Мой мать не ругать! – кричала Лулу, еще ниже склоняя тело Мартынова, и еще круче выворачивая его ухо. Совершенно обнаженные брюнетка с блондинкой с любопытством выглядывали из-за двери.

– Извините, мы просто чуть-чуть перепили! – оправдываясь перед ними, вздохнул Эскин.

Они с улыбками стали кивать ему в сторону комнаты, делая знаки, чтобы он шел за ними, но Эскин тихо смеялся, а потом опомнившись подошел к Лулу, держащей за ухо Мартынова, и сказал: «Лулу, отпусти, это наш друг!»

– Ай! – удивлено вскрикнула Лулу, отпустив раскрасневшегося Мартынова, чье ухо горело ярко-красным цветком. – Вы простить Лулу! Простить!

– Ладно, прощаю! – Мартынов присел с Эскиным за стол и они, чокнувшись, допили остатки «Пшеничной» водки.

– Лулу любить тебя! – осмелевшая Лулу уже присела на колени к Эскину.

– Хотите, я проверю ваш астрал?! – спросил Мартынов.

– Да, нет уж, спасибо, башку ты засрал, – вздохнул Эскин, – но мне бы хотелось узнать, где находится Аппель Гольц!

– Ну, про это только Эрика может знать, она баба всеведущая! – усмехнулся Мартынов и тут же вытащил из кармана рубашки визитку с телефоном и протянул Эскину:

– Возьмите! Но лучше договоритесь с ней о встрече по телефону, а так сразу про Аппеля не спрашивайте! Сначала просто поговорите об оккультизме, ну и о сексе тоже, а потом и про Аппеля ввернете свой вопросик.

– А почему нельзя сразу спросить про Аппеля? – спросил Эскин.

– Потому что его ищут, – прошептал, склонив к нему голову, Мартынов.

– А кто?! – тоже шепотом спросил Эскин.

– Это не важно, важно, чтоб вы сошли за своего человека! Спросите ее про духов Венеры и какой ее любимый астрал мужчины! Она просто обожает такие вопросики!

– Спасибо! – улыбнулся в ответ Эскин, нежно спихнув с колен Лулу.

– Я вам очень благодарен! – пожал ему руку Эскин, уже вставая.

– А может, еще водочки принесешь?! – жалко улыбнулся Мартынов, оглядываясь на своих смеющихся полуобнаженных женщин.

– Да, нет, мне уже пора, – вздохнул Эскин.

– А не боишься, что порчу на тебя наведу, – хитро сощурился Мартынов.

– Нет, не боюсь, – уже презрительным взглядом окинул его Эскин.

– Ну, извини, если что не так?! —стыдливо усмехнулся Мартынов.

– Бог простит, Бог всех у нас прощает! – вздохнул Эскин и, взяв за руку Лулу, вышел из квартиры оккультиста Мартынова, оставив его с двумя сексуально-оккультными подругами, которые бесстыдно и жадно облизывались, глядя на уходящего Эскина.

Проходя мимо церкви, вместе с Лулу, Эскин вдруг замедлил свой шаг и перекрестился, а затем поцеловал удивленную Лулу.

Когда они уже зашли в редакцию журнала «Секс и оккультизм», Эскин занервничал.

Он вдруг позабыл все те вопросы, с которых советовал начать беседу с Эрикой Мартынов.

Лулу тоже передалось его волнение, и она беззастенчиво покусывала ногти на своих руках.

Эскин взял с нее слово, что она будет все время, пока они находятся в редакции молчать, чтобы не вышло какого-нибудь конфликта или непонимания.

В кабинет Эрики он решил зайти один, оставив Лулу сидеть в холле редакции.

Когда он зашел в кабинет, то сразу ахнул, на письменном столе, спиной к нему, сидела здоровенная лысая тетка в совершенно прозрачном сарафане, больше походящем на рыбачью сеть и громко с кем-то говорила по телефону:

«Я такая вредная, такая глупая и такая несчастная, что скоро как Анна Каренина буду бросаться под поезд!» – на последнем слове она сделала такое сильное ударение, что у Эскина даже зазвенело в ушах.

Однако он не издал ни одного звука и с интересом стал прислушиваться к разговору.

– Так ты говоришь, стал отключать им свет и проверять их реакцию! – громко, по лошадиному захохотала Эрика. – Ну, ты и садист! Ну, раз сильный, так чего же в ангела превращаться! Ну, молодец! А фотки будут?!

Только астрального сияния побольше, не вокруг головы, а вокруг гениталий, дурачина! У тебя что, слова уже в горле застревают?!

Поменьше подглядывай, а то превратишься в зайца! Ты, что, не знаешь, что у зайца глаза всегда открыты?! Ну, ты и даешь! Ну, и что этот Абрам Львович утешает свою подругу даже в темноте?! Забавно!

Эскин вздрогнул, осознав, что речь идет об его отце, и незаметно вышел из кабинета, но Лулу в холле не было.

– И куда она запропастилась?! – разволновался он. – Ни на минуту нельзя оставить!