Она попыталась достать новую спичку. Коробок упал на пол, но Элси успела выхватить одну палочку и вцепилась в нее мертвой хваткой. Чиркнув о стену, она зажгла свечу.

Дверь мансарды была отворена.

Ш-ш-ш-ш. Элси становилось дурно от этого звука. Но она не могла остановиться – истуканы следовали за ней по пятам. Взлетев по ступенькам, она захлопнула за собой дверь мансарды. И вовремя. Пока дверь закрывалась, она успела рассмотреть сквозь щель зловещую нарисованную улыбку и глядящие на нее хитрые глаза.

От пыли горели легкие, было трудно дышать. В воздухе стоял тяжелый запах сырости, как в склепе. Элси была на грани обморока, а ей предстояла еще долгая обратная дорога в спальню. Если она сможет добраться до спальни. Что, если они преградят ей путь? Или проникнут сюда, несмотря на дверь?

Элси лихорадочно заметалась, ища дневник. Вокруг летала пыль, как перья в курятнике. Когда она немного осела, стали видны два светящихся изумрудных глаза.

– Джаспер!

Никогда в жизни Элси так не радовалась живому существу. Подбежав к столу, на котором лежал кот, она поставила свечу. Пальцы жадно зарылись в пушистый мех. Тепло его кожи, биение пульса у него за ухом – все это казалось ей несказанно приятным и успокаивающим. Хоть кто-то живой рядом – живой по-настоящему. Джаспер ничем не мог ей помочь, но придавал ей сил и храбрости перед предстоящим столкновением с компаньонами.

Мяукнув, Джаспер поднялся и не спеша потянулся, выгнув спину роскошной дугой. Выпустил когти и снова втянул, царапнув поверхность, на которой лежал. Кожа. Вытертая и выцветшая, но ее запах Элси узнала безошибочно. Джаспер грациозно спрыгнул на пол, открыв то, на чем спал. «Дневник Анны Бейнбридж». Схватив тетрадь, еще хранящую тепло, Элси прижала ее к груди.

Ей непременно нужно его прочитать – здесь, сейчас же, пока у нее есть эта возможность. Пальцы перебирали страницы, но она не могла сосредоточиться, не могла читать. Строчки сливались у нее перед глазами.

Внезапно плечо пронзила острая боль, как от укола ножом. С криком Элси обернулась. За миг до того, как погасла свеча, она успела увидеть деревянный рот, оскалившийся в усмешке.

– Нет! Джаспер!

Кот отозвался мяуканьем с другой стороны комнаты. Протопав лапками по полу, он распахнул дверь и бросился наутек. Он видит в темноте. Значит, нужно просто бежать следом за ним.

Элси устремилась вперед, сжимая в руке дневник, и побежала тем же путем, каким пришла сюда, к двери и лестнице за ней. Или ей только кажется, что это тот же путь? Она не видела ни зги. За дверью, должно быть, столпились компаньоны – она чувствовала их присутствие: давящая даже во мраке сила, злобная, полная ненависти.

Рукой Элси ударилась о стол – на пол полетели бумаги. Она ничего не видела, не могла вздохнуть…

Неожиданно пол покачнулся и ушел у нее из-под ног. Элси взмахнула руками, на губах вскипел крик… Она упала.

Углом переплета дневник больно впился в ребра. Отчаянно ныли и горели ноги, грудь сдавило. Что произошло? Со стоном Элси пошевелилась. Ноги слушались ее. Они были свободны, и все же Элси будто увязла.

Наконец, пришло осознание: снова вскрылись половицы. Она попала в ту же дыру, куда упала Мейбл.

Ш-ш-ш-ш, ш-ш-ш-ш.

Она в ловушке, загнана в угол. А тем временем компаньоны подвигаются все ближе.

Элси исступленно забилась. Нужно было поскорее выбираться, но одной рукой она прижимала к груди дневник, а другой попусту махала в воздухе, тщетно пытаясь за что-то уцепиться.

Ш-ш-ш-ш, ш-ш-ш-ш. В темноте она не видела, а только слышала, как они двигаются: медленно, надсадно скребя о пол своими деревянными основаниями. Что-то кольнуло Элси в шею. Потом к ее затылку прижалось что-то твердое.

– Нет, нет, нет!

Заходясь от ужаса она, наконец, освободила ноги.

Раздался протяжный басистый скрип. Элси вдруг полетела куда-то – она падала, падала, пока не ударилась спиной об пол.

Парализованная болью и шоком, она лежала, не шевелясь.

Медленно, с большим трудом она повернула голову и сбоку от себя увидела деревянную лошадку-качалку. Под ней провалился пол. Она оказалась в детской.

Больница св. Иосифа

Из сна ее вырвал резкий свист, пронзительный и гнусавый. Она попробовала встать на ноги. Мир вокруг расплывался в тумане.

Звуки тоже двоились, отдавались эхом: топот сапог по полу, крики. Отчетливо звучал только визгливый свист, пока не распахнулась дверь. В комнату гурьбой ввалились санитары – никто из них не был ей знаком. Различать их было непросто, все с непроницаемыми лицами, омраченными заботой. Своими мускулистыми руками они схватили и заломили ее руки за спину.

– Миссис Бейнбридж, – голос доктора Шеферда. Она с облегчением вздохнула, но доктор неодобрительно покачал соломенной головой. – Ах, миссис Бейнбридж, такого я не ожидал. Что случилось?

А что случилось?

Он показал куда-то влево.

– Что случилось с этим столом?

Извернувшись в руках санитаров, она попыталась посмотреть. Ее письменный стол был разрушен. Ящики разбросаны по полу, некоторые перевернуты вверх дном, у других дно и вовсе выбито. На дереве она увидела какие-то отметины. Следы зубов? Да, это следы зубов. Но чьих?

Подойдя к столу, доктор Шеферд присел рядом с ним на корточки, словно изучая некий научный образец.

– Примечательно. Весьма примечательно. Как это могло получиться?

Хотела бы она знать. Другой пациент проник в палату, пока она спала? Но она бы наверняка услышала! Это мог быть только тот, у кого есть ключ, кто может запирать и отпирать двери, двигаться неслышно, бесшумно, как…

Боже милостивый, нет.

Дерево. Они всегда появляются из дерева.

Вперед выступила высокая сестра с острыми, как бритвы, скулами.

– Вот что она творит, доктор. Ломает все на куски.

– Я не уверен, что это она, – пробормотал доктор Шеферд.

– Что?

По его лицу прошла тень сомнения. Ей хорошо это помнилось: то мгновение, когда и она внезапно стала сомневаться в собственных чувствах.

– Во-первых, я не верю, что у миссис Бейнбридж хватило бы сил на такие разрушения. А кроме того, взгляните на нее внимательно. Ее сорочка не порвана, а на руках ни заноз, ни крови, – он вынул карандаш и потыкал им в ящик. – Не представляю, как можно устроить нечто подобное, не поранив при этом себя.

– То есть, вы хотите сказать, что стол сам себя разрушил?

– Нет, – Шеферд выпрямил согнутые ноги, прикусил кончик карандаша зубами. – Нет, это, разумеется, невозможно. Но вы же слышали удар? Что это было? Что побудило кого-то вызвать всех нас сюда свистком?

– Свистком воспользовалась я, – сестра вздернула подбородок. – Я услышала отсюда странный шум, а обычно у нее здесь тихо, как в могиле.