Все это уже было ужасно, но ее ожидало кое-что. Вот-вот – она знала – это сорвется с языка доктора. Медленно она открыла глаза.

Шеферд просматривал старые записи. Казалось, он полностью поглощен своим занятием, с интересом заглядывает в прошлое несчастной Джулии Бейнбридж.

– Дальше наблюдается расхождение в деталях. Я располагаю официальным отчетом, немного высокопарным письменным свидетельством ее супруга… и записью разговора Эдны Холт с одним из наших психиатров.

Она затаила дыхание.

– Мне было приятно убедиться, что миссис Холт подтвердила многие подробности вашего рассказа. Например, она не присутствовала при смерти детей Бейнбридж, но ухаживала за Джулией во время ее болезни. Это, возможно, единственное светлое пятно в этой скорбной истории, – доктор Шеферд встретился с ней взглядом. Заколебался, прикусил губу. Наконец, он заговорил: – По официальной версии, имело место удушение. Порой и вправду случается, что младенцы задыхаются во время сна. Но из намеков, сделанных миссис Холт и мистером Бейнбриджем, я заключил, что Джулия утопила свою маленькую дочь в фонтане.

Из легких будто выдавили весь воздух, и я не могла вздохнуть: она тоже об этом догадывалась. Мама сделала мне больно.

– Трагично, – повторил Шеферд. – Я полагаю, дело успешно замалчивали – до тех пор, разумеется, пока не родился ваш супруг. А уж тогда и отец, и экономка забеспокоились о благополучии младенца. Джулия повторяла, что должна «защитить» его. А ведь то же самое она говорила и о маленькой Элис. Невозможно винить их за то, что они пошли на крайние меры.

Она вспомнила о своем потерянном ребенке, об оленьем роге, вонзившемся в глазницу Хелен. Не исключено, подумалось ей, что смерть от утопления была более милосердным исходом.

Бросив папку перед собой на стол, доктор Шеферд положил на нее скрещенные руки. Открывать ее, впрочем, не было необходимости, он, кажется, знал ее содержание наизусть.

– Несмотря на все усилия врачей, улучшения не было. Джулия оставалась здесь долгие годы. Она умерла, кажется, как и ваш супруг, в возрасте около сорока лет, от болезни сердца.

Несчастная женщина. Даже удивительно, что ее сердце еще столько времени билось, а не разорвалось раньше.

Доктор выпрямился. Его мрачность как рукой сняло.

– Как ни странно, миссис Бейнбридж, эту печальную историю я рассказал, чтобы поднять ваш дух. Я воспринял ее как доказательство, что ваши воспоминания отчасти истинны, хотя другая их часть… – он махнул рукой, – мягко говоря, грешит преувеличениями. Однако в целом мы продвигаемся, прогресс налицо.

Она вспомнила о разбитом столе, о шипении. Прямо у нее в палате.

Чей-то прогресс и в самом деле налицо.

Остается только надеяться, что продвигается именно она.

Бридж, 1866

Было больно дышать. Как Элси ни пыталась, ей никак не удавалось принять более удобное положение. При каждом движении ей будто вонзали кинжал между ребрами.

Казалось, что у нее свернут на сторону нос. Один глаз заплыл так, что она видела лишь тонкую полоску света. Сомнений в наличии разума у нее не осталось: она не сумасшедшая. Что-то на нее надвигалось, неотвратимо, как прилив, дюйм за дюймом наползающий на берег. Неотвратимо, но не быстро. Нет. Им хотелось, чтобы она побегала, им это нравилось.

Элси повернула голову. Подушка, на которой она лежала, сбилась. Она находилась не в детской. Кто-то, видимо, услышал треск и обнаружил ее в западне. Элси не помнила этого. Все спуталось из-за приступов боли.

В коридоре раздались шаги, а чуть позже голос. Мужской голос – она узнала его.

– Джолион! – вместо крика его имя прозвучало стоном, едва слышным. Из последних сил Элси попыталась пошевелиться. С обеих сторон ее подпирали подушки, помогая полусидеть.

Шаги остановились за ее дверью. Элси ждала. Ничего не происходило. Никто не входил в комнату.

Напрягая слух, она услышала, как Джолион разговаривает с Сарой.

– Она до сих пор спит?

– Думаю, да, – у Сары был измученный голос. – Бог свидетель, она получила внушительную дозу лекарств, мистер Ливингстон.

– Это моя вина. Я не должен был заставлять ее возвращаться сюда, одну.

– Вы не должны винить себя.

Джолион что-то сказал, но Элси не разобрала слов. Потом опять заговорила Сара.

– Доктор сказал, что у нее трещины в двух ребрах и сильный вывих левого колена. Просто чудо, что нет переломов. На лице тоже есть повреждения, но неопасные, чисто косметические. Много царапин и кровоподтеков…

– Нет, – перебил Джолион – или это говорил кто-то другой? Уж очень резко прозвучали его слова. – Я говорил не об этом. Вы же не будете утверждать, что такое поведение приемлемо, даже с учетом всего того, что ей пришлось пережить. О чем она только думала, бродя по чердаку среди ночи?

Сара пробормотала что-то невнятное. Очевидно, это были какие-то слова в защиту Элси, потому что Джолион взорвался.

– Вы не должны поощрять ее, мисс Бейнбридж.

Скрипнули дверные петли. Элси закрыла глаза, зная, что не сумеет скрыть боль, которая бушевала у нее в груди.

Шаги, почти неслышные, по ковру.

– Элси? Ты не спишь?

Замычав, она повернула голову в сторону двери, но не стала открывать глаз.

– Миссис Бейнбридж? Тут мистер Ливингстон, пришел вас навестить.

Элси, как слепая, протянула руку. Только когда Джолион взял ее руки в свои, она поняла, что место перчаток заняли бинты.

– Элси. Как ты себя чувствуешь?

Она облизала губы, распухшие и потрескавшиеся.

– Как будто сражалась на ринге с Томом Сэйерсом[10]. Но мне еще повезло. Ты бы видел, в каком состоянии детская.

Элси пыталась говорить весело, но ее шутка упала на землю, как подстреленная птичка.

– Я видел, – глухо сказал брат. – Ужасный разгром.

Элси осторожно приоткрыла здоровый глаз. В поле зрения заколыхался неясный Джолион. Он поразил ее своим видом. Взлохмаченные волосы свисали над ушами, подбородок зарос щетиной. Под мутными глазами набрякли темные мешки.

– Ох, Джо, – по лицу Элси скатилась слеза. Ей хотелось дотянуться, погладить брата по щеке, но в выражении его лица было еще что-то, помимо озабоченности, что-то слишком болезненное. – Я сожалею, что тебе пришлось, бросив все, нестись сюда и заниматься всем этим. Нас преследуют неудачи со дня смерти Руперта.

– Да уж, трудно не согласиться, – проговорил он сквозь зубы. – Что ты делала в мансарде, Элси?

– Кое-что искала. Это был… – она осеклась, заметив, как за спиной у Джолиона Сара мотает головой и отчаянно машет ей забинтованной рукой.