Пока сокращалось расстояние между пыльной «девяткой» и домом, где проживала Наза Амирова, Павлов размышлял, куда мог податься Ремезов.

– Уже оповещены все посты ГИБДД, – сообщил Соломин, только что беседовавший с дежурным по Москве.

– Его машина здесь, Юра. Он не дурак, хоть и истерик, – размышлял вслух Артем. – Если Мишенька и решит сделать ноги, то сядет к частнику. Его, конечно, опознать легко будет. У него вся рожа в свежих порезах. Нужно в аэропорты и на вокзалы ориентировки дать и официально объявить в розыск. Уверен, он вообще решит залечь на дно, но не здесь, а за рубежом. По крайней мере на время. – Павлов поразмыслил и добавил: – А может, стоит навестить некую даму? Я имею в виду Назу Валерьевну Амирову. Ремезов к ней неравнодушен, я это заметил.

Соломин посмотрел на друга.

– Ты думаешь?..

– Да.

Около пяти утра видавшая виды «девятка» остановилась у подъезда, в котором находилась квартира Назы. Михаил Викторович расплатился с водителем и взглянул на окна, закрытые синими занавесками. Дверь вдруг открылась, на улицу выскочил какой-то мужик и быстро зашагал по двору. Наверное, в такую рань он уже торопился на работу. Ремезов воспользовался счастливым случаем и скользнул в подъезд.

«Не самое лучшее время для визита к женщине, ну да ладно. Не каждый же день происходят подобные форс-мажоры», – думал Ремезов, с нетерпением поджидая лифт.

Войдя в кабину, он на какой-то миг ужаснулся, увидев свое отражение в громадном зеркале. Волосы взъерошены, подслеповатые глаза с непривычки щурятся и моргают, все лицо в засохшей крови. Надо срочно привести себя в порядок.

Михаил вышел на четвертом этаже, нажал на кнопку звонка и услышал, как в квартире переливчато засвистел соловей.

«Детский сад, блин! – Ремезов ухмыльнулся. – Да, когда-то птичьи трели вместо стандартных звонков были модными, но потом ушли в прошлое. Странная эта Наза. Как и ее сынок, больной на всю голову».

Михаил Викторович снова нажал на кнопку и озадаченно посмотрел на дверь, словно на ней была написала причина, по которой ему до сих пор не открыли.

– Пора вставать, Наза! – сквозь зубы проговорил он и ударил в дверь ногой, потом еще раз.

«Вот же коза!.. Куда ты подевалась?»

Он не сомневался в том, что Амирова дома. Ремезов собирался стукнуть в третий раз, но вовремя одумался. Шум может привлечь соседей, а ему это ни к чему. Позвонить женщине он не мог, так как из-за боязни быть обнаруженным выбросил свой телефон еще в коридоре клиники, а сим-карту разломал чуть позже и выкинул остатки в какие-то кусты.

Пока Ремезов раздумывал, как поступить, у двери послышался шорох. Михаил Викторович превратился в изваяние. Кто там? Наза или ее ненормальный сынок?

Послышался тихий щелчок, и дверь отворилась.

– Миша? Что тебе?

Ремезов непроизвольно отпрянул – настолько сильно изменилась Наза. Волосы, некогда густые и пышные, теперь свисали на испуганное лицо грязными сосульками, кожа отдавала нездоровой желтизной, а глаза напоминали мертвые дыры. Она была босая, ее тело прикрывала лишь изодранная ночная рубашка, сплошь заляпанная кровью. Левая рука бессильно свисала плетью, и Михаил Викторович решил, что она наверняка сломана.

– Что тебе надо? – повторила Наза.

– Это он? Твой парень? – вместо ответа спросил Ремезов, потом толкнул дверь и грубо отпихнул женщину в сторону.

Она покорно отступила назад и чуть не упала. Женщина посмотрела в сторону ванной и поплелась по коридору, пошатываясь, как тяжело больная старуха.

– Зачем ты пришел?

– Мне нужны деньги. Прямо сейчас, – сказал Ремезов, осматриваясь.

Он не узнавал ее квартиру – по ней словно проехался танк. На полу в беспорядке разбросаны вещи, осколки битой посуды, на дверцах шкафа-купе глубокие вмятины, как если бы по нему колотили молотком. И кровь!.. Почти везде характерные алые капли, которые нельзя спутать ни с чем иным.

Ремезов быстро прошел на кухню, наспех сполоснул лицо, пригладил волосы, потом шагнул в коридор и спросил:

– Не забыла, что должна мне, Наза?

Волоча ноги, она подошла к двери ванной, тяжело села на пол и прислонилась к ней спиной.

– Деньги в комнате, – проговорила женщина. – В сумочке кошелек, в нем банковские карты. Коды записаны в телефоне. Забирай все и выметайся. Я не хочу больше видеть тебя.

– Зачем же так грубо? – осведомился Ремезов и хищно улыбнулся.

Он перетряхивал сумочку, и тут из ванной донесся жуткий вопль. Михаил Викторович вздрогнул. Так вот почему она сидит под дверью!

– Он что, не хотел умываться? Поэтому ты насильно загнала его в ванную? – попробовал пошутить незваный гость, нажимая клавиши мобильника Назы в поисках заветных цифр. – Тебе надо сдать своего сыночка в психушку. Рано или поздно он угробит тебя. – Он принялся по-хозяйски рассовывать банковские карточки по карманам.

Михаил Викторович переписал коды на клочок бумаги, сунул его в карман, вернулся в холл и посмотрел на расческу, лежащую у зеркала.

– Почему ты не сказал мне про сына? – чуть слышно спросила Наза. – Про его новое сердце? Ведь ты знал все с самого начала. Как и Кноспе.

По лицу Ремезова скользнула тень отвращения. Он не любил вспоминать эту историю. Михаил взял в руки расческу, критически осмотрел ее. Сойдет.

– Какая теперь разница? – раздраженно сказал он, причесываясь перед зеркалом. – Девочка, ты знала, чем рискуешь, на что идешь. Скажи спасибо, что твой парень живет. Как – вопрос другой, но это твои проблемы.

Наза покачала головой. Одновременно с этим из ванной снова донесся протяжный стон. Ремезов почувствовал, как по всему его телу забегали мурашки. Что творится с этим мальчишкой?

– Да, я рисковала. Но вы должны были мне сказать, кто был донором Сережи, – все таким же тихим и невыразительным голосом произнесла женщина.

– Это Кноспе тебе сказал? Старый идиот!..

– Нет, мне сообщил об этом адвокат Павлов.

Ремезов вполголоса выругался, бросил расческу на пол и сказал:

– Скажу откровенно, Наза. Личность донора для всех оказалась сюрпризом. Это я был против того, чтобы ты узнала правду. Старик все порывался тебе сказать об этом, но я подумал, что если ты узнаешь, от кого твой сын получил сердце, то вообще полностью растворишься в жизни своего отпрыска и перестанешь с нами сотрудничать. Пришлось припугнуть старого дурня. Я его предупредил, что если он проболтается, то я сообщу тебе, что Кноспе специально все подстроил. Ты не простила бы это старикашке, который был без ума влюблен в тебя. Кстати, тебе нельзя нас обвинять. Кто мог предположить, что донор твоего Сергея – сумасшедший убийца, сбежавший от полиции? Когда мужика сбила электричка, его долго не могли опознать, а пересадку нужно было делать как можно быстрее, иначе твой сын умер бы. Тело доставили в больницу. Все было предопределено. Это судьба, от нее не уйдешь.