– Может, так оно и есть. Но посмотри на ситуацию с другой стороны, лейтенант. Вспомни, был хоть один случай, когда предположения Павлова не сбывались?

Дорофеев промолчал. Он не мог привести ни единого подобного примера.

– Артем не стал бы заваривать эту кашу ради собственного пиара и, кстати, во время отпуска.

Юрий опять посмотрел на часы.

«Раз в пятнадцатый!» – невесело подумал он.

Поводов для хорошего настроения и впрямь не было. Связь с Артемом пропала уже почти полчаса назад. Все это время Соломин наседал на Дорофеева, в итоге тот сдался. Теперь они направлялись в Ясенево. Вместе с ними в машине находились два сотрудника полиции. Позади служебного «Форда» держалась серая «Тойота», в которой ехала пара сотрудников некоего частного охранного агентства, лучшие приятели Юрия.

– И вообще, Иван Сергеевич, тебе Павлов, можно сказать, дверь к очередному званию открывает, а ты упорно об косяк лбом бьешься. Я сам сводки просматриваю. Уж слишком часто стали бесследно пропадать люди в столице, особенно молодняк. Заметь, все из простых небогатых семей. Артем нащупал правильную ниточку. Я уверен, что он не ошибся – у меня тоже есть свои источники.

Дорофеев глянул в зеркальце заднего вида.

– Это ваши орлы за нами следуют? – полюбопытствовал он и проговорил, когда Соломин утвердительно кивнул: – Они частные лица. Вы же профессионал, знаете, что если начнется заваруха, чего я, конечно, ничуть не желаю, то их потом привлекут за самоуправство или похлеще статью впаяют. Я ничем не смогу вам помочь.

– Пускай привлекают. За каждый их шаг я головой отвечаю, – хладнокровно проговорил Юрий. – Лучше пусть тебя судят двенадцать, чем несут шестеро. Слышал такую поговорку?

Иван Сергеевич с кислым видом покосился на него.

– Ну и юмор у вас! – Он прислонил к уху затренькавший мобильник. – Ну и что там? – Дорофеев минуту молчал и слушал, потом сказал: – Поезжайте сюда. Мы будем на месте минут через пятнадцать. – Когда этот разговор был окончен, он пробурчал, не глядя на Соломина: – Ремезова нет дома.

– Я подозревал такой исход, – отозвался Юрий. – Он там, на работе. Видать, рук не хватает за всем поспевать.

– Второй наряд тоже прибудет.

– Я слышал. Спасибо.

Дорофеев впервые улыбнулся и заявил:

– Я почему-то начинаю верить вам.

– Жаль, что иногда человек теряет драгоценное время на принятие единственно верного решения, – сухо ответил Соломин.

Он снова вернулся мыслями к Артему. Сейчас Юрий последними словами ругал себя за то, что позволил другу пойти на этот рискованный шаг. Но он прекрасно знал, что если Павлов что-то решит для себя, то отговаривать его бессмысленно.

«Держись, братишка!» – думал Юрий, глядя на ночную трассу.

До медицинского центра «МедКР» оставалось не больше трех километров.

Ремезов стоял перед зеркалом, с мрачным видом рассматривая распухшую челюсть. Из-за трещины на стекле его левый глаз казался рассеченным надвое.

– Да, Михаил Викторович, вид у вас неважный, – пробурчал он вслух.

За один день два раза получить по морде – такого с ним еще не было. Ничего, Павлов за все ответит. Как только начнется операция, он обязательно навестит этого адвокатишку.

Коробов строжайше предупреждал, что юриста трогать нельзя. Драматическая сцена с убийством и последующим суицидом, придуманная им, исключала какие-либо телесные повреждения, нанесенные участникам шоу. Михаил это знал, но руки у него так и чесались. Он жаждал отыграться перед Павловым за сегодняшний двойной позорный проигрыш, не ожидал, что этот адвокат способен дать столь решительный отпор, и аж позеленел от бешенства.

Он увидел, как в конце коридора открылись дверцы лифта. Оттуда вышла женщина и начала толкать каталку к операционному отделению. Ремезов узнал докторшу. Это была Марина Игоревна, к которой он давно испытывал симпатию.

А вот на каталке, судя по всему, лежал донор. Тот самый парень, у которого сейчас должны были вынуть сердце для клиента из США.

– Постой! – остановил он женщину, и каталка притормозила.

Ремезов с нескрываемой ненавистью смотрел на молодого человека, бледного и заметно похудевшего.

«И все наши геморрои из-за этого сопляка?» – подумал он, повернулся к докторше и спросил:

– Марина, а возможна ли трансплантация, когда донор еще жив? Без анестезии?

Марина Игоревна посмотрела на него как на умалишенного, но Ремезова это не смутило. Да, у него не было медицинского образования, но он в нем и не нуждался. Организовать рабочий процесс – это да, такое он умел. А скальпелем в кишках пусть ковыряются те, кто заканчивал мединституты. Михаил тут главный, они же просто наемная сила.

– Можно идти? – вежливо спросила Марина Игоревна, и Ремезов снисходительно кивнул.

Каталка с неподвижным телом Владимира, поскрипывая колесиками, вкатилась в операционную. У стола стояли три человека, облаченных в стерильные халаты и перчатки.

Марина Игоревна невольно ускорила шаг. Тело юноши быстро отцепили от ремней, переложили на стол, протерли его широкую грудь марлей, смоченной спиртом. Рядом стоял контейнер для изъятого сердца, вся необходимая аппаратура была в полной готовности.

В трех шагах от операционного стола, на котором лежал Владимир, располагался еще один. На нем находился Джеймс. В его вену был введен катетер, через который в кровь американца по капле поступал анестезирующий препарат. Веки мужчины то смыкались, то открывались как заслонка. Краем уха он слышал непонятную тарабарщину: «перикард», «гипотермия». Мистер Оутис медленно засыпал.

«Все будет о’кей», – успокаивающе звучал в его голове голос Марфина.

«Я люблю тебя», – услышал он Глорис.

Владимир открыл глаза. Кто-то из врачей ахнул, кто-то выругался. Молодой человек резко повернулся на бок. Именно оттуда до его слуха донесся характерный лязг медицинских инструментов. Парня все еще мутило и подташнивало, но он видел над собой лица в масках, глаза людей, обступивших его. К удивлению, смешанному с легким раздражением, быстро добавлялся страх.

«Правильно. Бойтесь! – промелькнула мысль в голове юноши. – Эх, Марина Игоревна!.. Второй прокол, теперь с дозой снотворного. Уж могла бы за это время уже изучить меня от и до».

– Кто делал ему укол? – истерично крикнул кто-то из врачей.

Наконец-то пальцы Владимира нащупали в ванночке из нержавеющей стали то, что искали – скальпель.

Коробов почти вплотную приблизился к Алле.

– Решила покрутить хвостиком, киска? – не сводя с нее жадного взгляда, сказал он. – Так я тебе его вместе с мясом оторву!.. – Он сделал еще один шаг, протянул руки к груди девушки и тут же взвыл от боли.