В конце концов они нашли то, что нужно. Новая каменоломня находилась далеко, примерно в дне пути от замка. Но расстояние не пугало Эвана, он хорошо знал: любые трудности преодолимы, было бы желание.

Когда-то очень давно мать обронила фразу, которая глубоко врезалась ему в память. Она сказала, что влюбленные видят все вокруг себя в розовом свете. Горечь и злость, прозвучавшие в ее словах, исказили смысл фразы, поэтому он долго, очень долго не понимал глубокого смысла, скрытого в этих словах.

Не понимал до тех пор, пока не встретил Грейс.

Любопытно: чем дольше он жил вместе с Грейс, тем полнее и глубже раскрывался перед ним смысл, заложенный в словах «розовый свет». В какой-то момент до Эвана вдруг дошло, что он любит Грейс, что именно любовь придает окружающему миру столь приятный окрас. Вместе с этим ощущением пришло ясное осознание, что нет никаких непреодолимых препятствий, безвыходных положений и недостижимых целей.

Когда Грейс была рядом с ним, любое дело казалось ему по плечу, даже самое трудное, почти невыполнимое. Любовь к ней дарила покой его душе, делала его лучше, сильнее, более стойким перед жизненными испытаниями. Любовь овладела им. Но до сих пор он открыто не говорил о ней, не выказывал ее, пока предпочитал скрывать это огромное чувство.

Он старался поменьше думать об этом, но вопреки его усилиям мысли о любви непрестанно вертелись в его голове. Устав от них, он решил дождаться удобного случая и признаться Грейс в любви. Что-то внутри него шептало, мол, хватит тянуть и откладывать, наоборот, надо сказать ей об этом сразу, как только он вернется в замок. Но другой внутренний голос твердил, что Грейс достойна чего-то большего, не простого признания в любви, а чего-то романтичного, возвышенного, запоминающегося на всю жизнь.

Женщины, нежные, капризные создания, очень ценили подобные знаки внимания, а мужчины, превозносившие на протяжении столетий женскую красоту, в глазах Эвана вели себя глупо, если не по-дурацки. Он никогда не предполагал, что может стать одним из них, занять почетное место в их рядах. Тем не менее это случилось, более того, теперь он не видел в этом ничего глупого, напротив, он гордился собой, новым отношением и новыми чувствами. Он был счастлив, как никогда, в его воображении возникала картина: вот он признается Грейс в любви, а в ответ слышит точно такие же слова признания:

«Я люблю тебя, Эван».

От таких сладких видений у него мурашки побежали по спине, и он даже тихо застонал от наслаждения. Ехавший рядом Алек удивленно посмотрел на Эвана, но ничего не сказал. Заметив его недоуменный взгляд, Эван пришпорил уставшего коня и немного обогнал своего друга.

Они были дома или почти дома.

Неожиданно в воздухе запахло людьми. Кроме них, в лесу был кто-то еще, причем явно не один человек. Замедлив ход лошадей, Эван и Алек осторожно двигались в сторону постепенно усиливающегося запаха. Вскоре вдалеке показалась поляна, а на ней повозка. Стараясь двигаться как можно тише, они подъехали поближе, прячась за густыми зарослями ракитника и боярышника, окаймлявшими поляну.

– Похоже на тележку мелкого торговца или ремесленника, – прошептал Алек. – А рядом, на упавшем дереве, видимо, сидит сам хозяин.

– Может быть, это ловушка, – заметил Эван. – Оставайся пока здесь, а я поговорю с ним.

Эван тронул лошадь коленями, и животное послушно выехало на прогалину. Торговец или ремесленник вздрогнул и с испуганным лицом смотрел на подъезжавшего всадника. Его страх был вполне понятен. За проезд через чужие владения требовалось платить или по крайней мере спрашивать разрешение, в противном случае владелец земли имел полное право отнять имущество несчастного путника.

– Добрый день, сэр… – Торговец запнулся, задрожал и побледнел как полотно.

– Ты без разрешения заехал в мои владения.

– Прошу прощения, сэр рыцарь. Тысяча извинений. Я готов заплатить пошлину за проезд.

Его робость, если не трусость, благотворно подействовала на Эвана, он уже и думать забыл о якобы грозящей ему западне.

– Чего ты так боишься? Я готов тебя успокоить: я приглашаю тебя в деревню, где ты сможешь продать свои товары.

Торговец поклонился:

– Все мои товары распроданы, так что теперь я держу путь на юг.

– Ты чего так дрожишь?

– Боюсь, сэр.

– Тому, кто ни в чем не виноват, нечего бояться.

– Моя семья спит внутри повозки. Вчера жена родила мне сына. Боюсь потревожить их сон. Позвольте нам, господин, переночевать на вашей земле. Я готов заплатить.

Дрожащей рукой торговец порылся в складках своей одежды и вынул оттуда небольшую вещицу. Эван с любопытством нагнулся, на ладони торговца лежало золотое кольцо.

Оно было настолько прекрасным, что у Эвана от восторга перехватило дыхание. Обод представлял собой искусно сплетенные между собой нити наподобие венка, работа была тонкой, изысканной, сразу чувствовалась рука мастера. Это было то, что нужно: подарок для Грейс – тот самый, о котором он смутно мечтал. Любая женщина при виде такого великолепия догадалась бы о глубине чувств того, кто сделал такой подарок.

Эван, как зачарованный, взял кольцо, поднял повыше и начал рассматривать его в лучах заходящего солнца. Оно сверкало, искрилось и казалось тяжелее, чем на первый взгляд, что лишь увеличивало его ценность.

– Прекрасная вещь, – прошептал Эван.

– Я рад, что оно вам понравилсоь. Теперь вы позволите…

Недоговорив, торговец вдруг вздрогнул всем телом и повалился на бок. Эван соскочил с коня, подошел к упавшему и наклонился, не понимая, что произошло.

Из подлеска выехал Алек и с воинственным криком поскакал к ним, настороженно поглядывая по сторонам, опасаясь засады.

– Что случилось? – взволнованно спросил Алек. – Мне показалось, что в него попала стрела, так внезапно он упал на землю.

– Мне тоже, – согласился Эван. Он нагнулся и перевернул упавшего на спину, тот дышал, хотя очень слабо. Голова и шея торговца были усеяны красными пятнами и пузырьками.

Эван в страхе отшатнулся.

– Это не стрела. Это страшная и смертельная болезнь.

Лежавший на земле торговец еле слышно простонал:

– Отойдите, держитесь от меня подаль…

Он не договорил до конца, судорога пробежала по его телу, затем он вытянулся и затих. Навсегда.

– Боже всемилостивый, он умер, – прошептал испуганный Алек.

– Ты слышал? Держись от него подальше. Езжай к деревьям и жди, пока я здесь не разберусь.

Эван подбежал к закрытой повозке, отдернул полог и заглянул внутрь. Тошнотворный запах мертвых разлагающихся тел ударил ему в нос со всей силой, Эвана затошнило и чуть было не вырвало. Черт побери, какой ужас!

Собрав свое мужество, он опять заглянул внутрь: вместо новорожденного он увидел там женщину и трех детей, все они лежали вповалку на соломенном тюфяке на дне тележки. Их лица стали безобразно одутловатыми, мертвые тела уже начали раздуваться от гниения.