— Что?

— Ничего… просто вот подумала: ты сегодня совсем как фея-крестная.

— Фея? Хм… мне нравится. А феи могут носить такое? — Она выставила грудь и одернула рюши вокруг декольте пониже.

Я прокрутила в голове иллюстрации.

— Ээ… вообще-то обычно они довольно консервативны: конусообразный головной убор, глухой воротник, платье в пол плюс лишние пара десятков фунтов.

Данжероза сморщила носик:

— Не хочу быть консервативной феей. Буду современной.

Когда мы пересекали одну из площадок с круглым витражным окном, стекло в раме мелко задребезжало. Я глянула наружу. Укрытое облаками небо гудело, оповещая о приближении гостей. Через минуту из сумрачных туч, подобно фантомам, начали выныривать ящеры. Впереди, как и в прошлый раз, летел Тиберий. В зубах он нес массивный фонарь в латунном панцире, освещая остальным путь. Рядом по облакам скользили тени ящеров, отчего казалось, что их в два раза больше, чем в прошлый раз. Отдыхавшие во дворе слуги отставили разговоры, попрятали кисеты с табаком и засуетились.

Я повернулась к полустертой фреске, где остановилась Данжероза, и сглотнула:

— Началось…

Внизу слышался шум, хлопали двери. На фоне прочих выделялся голос Хоррибла. Слуга отдавал последние распоряжения.

Я стояла, припав ладонями к витражу и рассматривая гостей. Отсюда виднелись лишь силуэты.

Отделившаяся от замка тень была не яснее прочих, но я так отчетливо увидела Кроверуса, словно шагала бок о бок с ним. На этот раз дракон не стал лично принимать поводья у мейстера, предоставив это Рэймусу и его помощникам. Я старалась не выпускать хозяина вечера из виду, но в какой-то момент все-таки потеряла его за спинами гостей. В пределы видимости он вернулся уже под руку с Грацианой.

Естественно.

— Ну, идешь? — позвала Данжероза.

— Да, иду…

* * *

На улице моросило, небо приглушенно рокотало, словно предупреждая, но гроза не торопилась разворачиваться в полную силу.

Якул наблюдал за снижением Тиберия, заложив руки за спину и не шевеля ни единым мускулом. Лишь кивнул, когда рядом появился Хоррибл и срывающимся голосом трижды пожелал ему удачи, а потом снова перевел взгляд на посадочную площадку. Он поражался собственному хладнокровию. Какой разительный контраст по сравнению с чувствами, обуревавшими его в прошлый раз. Может, просто устал? Нет, выгорел — вот более подходящее слово. Выгоревший дракон. Звучало настолько абсурдно, что Якул внутренне усмехнулся.

Мейстер спешился, по обыкновению отказавшись от посторонней помощи. Дождавшись, пока он ступит на ведущую к замку дорожку, Якул двинулся навстречу, чтобы поприветствовать главу Клуба согласно обычаю. Старик, хоть и хорохорился, пытаясь казаться таким, как раньше, заметно сдал. Или они просто так редко виделись, что изменения бросались в глаза?

Обычно мейстер отделывался кивком, чтобы ни у кого и мысли не возникло, что он как-то выделяет наследника, но на сей раз ответил на приветствие. Глаза старого дракона сверкнули, казалось, он хотел добавить что-то еще, но Якул уже отвернулся:

— Прошу меня извинить, должен поприветствовать остальных гостей.

Не успел он сделать и пары шагов, как услышал за спиной хорошо знакомый голос с непривычно-мягкими интонациями.

— Якул…

Грациана стояла, трогательно смаргивая капельки дождя. Она как всегда была не просто хороша — ослепительна. Рядом с ней меркли все прочие женщины, она умудрялась сочетать в себе роскошь и изысканную элегантность, силу и женственность, яркость и небрежную грацию. Сегодня к списку добавилась еще и нежная беззащитность. Она стояла, сжимая меховой ворот накидки, на котором поблескивала морось, и смотрела на него снизу вверх. Грациана редко смотрела на кого-то снизу вверх, и каждый такой случай был ее собственным выбором.

Недоступность и беззащитность — прежде это сочетание свело бы Якула с ума. Но сейчас, глядя на нее и прислушиваясь к себе, он ощущал лишь ту же пустоту. Устал, определенно устал… Как еще объяснить, что изящная, затянутая в перчатку рука, сама легла на его локоть, а сердце даже не сбилось с ритма?

— Приветствую собравшихся и благодарю, что приехали. — Сдавленное фырканье не вывело его из себя. Голос продолжал звучать холодно и спокойно. — Приглашаю всех в дом.

Остаток пути он чувствовал на спине ненавидящий взгляд Кольцони.

* * *

— Принцесса, где вы были?

Хоррибл перехватил меня на нижней площадке лестницы, когда я уже готовилась спуститься в холл. Данжероза упорхнула пролетом выше, сообщив, что пойдет занимать местечко на натюрморте.

— Я опоздала?

— Нет, к счастью. Гости только-только расселись. А вы… вы… — Слуга ошеломленно отступил на шаг и поднял руку, словно защищаясь от моего сияния. — Вы… вы…

— Спасибо, — улыбнулась я, когда поняла, что продолжения ждать не стоит. — Рада, что тебе нравится наряд.

— Дело не только в наряде, — помотал головой Хоррибл. — Он хорош, но вы… вся ослепительны!

Спохватившись, он покраснел и дернул бабочку на шее.

— Мне выйти к гостям прямо сейчас?

— Нет, вас позовут. Уже с минуты на минуту.

Внизу безостановочно сновали официанты с подносами, один из них окликнул Хоррибла, уточняя организационный вопрос. Слуга встрепенулся и важно оправил костюм:

— Должен идти, принцесса.

— Ступай, я подожду сигнала здесь.

Хоррибл спустился на несколько ступеней и обернулся.

— Принцесса, вы же…

— Не волнуйся, сегодня никаких импровизаций. Все четко по тому плану, который мы обсудили с господином Кроверусом.

— Удачи вам.

Я тепло ему улыбнулась.

— Спасибо, Хоррибл, и тебе.

Когда он ушел, я осторожно, чтобы не измять платье, присела на верхнюю ступеньку и прижалась пылающим лбом к резным столбикам. Интересно, где Магнус? Сидит в комнате или тоже облюбовал выигрышное местечко в зале? Мне не хватало паука, но едва ли драконы одобрят болтливый меховой браслет.

Вскоре шум внизу прекратился. Пауза многозначительно затянулась и резко оборвалась ударом гонга, вслед за которым возвестили мое имя. Я поднялась, оправила наряд и, аккуратно приподняв спереди подол, двинулась к трапезной.

* * *

Якул едва удержался, чтобы не поморщиться. Звук гонга отозвался в ушах неприятным гулом, от которого завибрировала каждая косточка. Впервые за вечер внутри что-то всколыхнулось. Ярость. И грусть.

Ему не хотелось, чтобы принцесса показывалась перед гостями. Он и сам ее видеть не хотел. Наверное…