Линовицкая с изумлением взглянула на Дронго, но промолчала.Мурсаева смотрела перед собой не шелохнувшись, словно опасаясь нарушить некоеравновесие.

— Еще и это убийство на меня хотите повесить? — закричалИвашов. — Но уж дудки. Это у вас не выйдет. Я никого в Голландию не посылал.

— А во Францию посылали? — спросил Дронго. — Ай-я-яй. Какойвы нехороший человек, господин Ивашов. Вы ведь семейно дружили с господиномМурсаевым. Друг к другу в гости ходили, целовались на празднике, вместеобедали. И оказались такой сволочью. Из-за денег. Вы ведь и жену его приказалиубить…

— Это не я, — заорал Ивашов, — это сам Мальгасаров. Я обэтом даже не знал, — он вдруг понял, что себя выдал, и, опустившись на стул,громко зарыдал.

— Таким образом, — продолжал Дронго, обращаясь к Линовицкой,— вы можете предъявить господину Мурсаеву обвинение по статье «убийство всостоянии аффекта». Он узнал, что Мальгасаров задушил его жену, и, придя вклуб, наказал мерзавца. Кажется, наказание за это не столь большое, и можнодаже ограничиться условным сроком. Во всяком случае, суд должен принять вовнимание многие смягчающие обстоятельства.

Линовицкая смотрела на него, прикусив губу. Она не решаласькомментировать его слова.

— Уведите задержанных, — приказала она сотрудникам милиции.

Потом взглянула снова на Дронго.

— Вы иногда бываете таким проницательным, а иногда такимнепробиваемо глупым, — сказала Валентина.

Мурсаева подошла к Дронго, протянула руку. В ее глазахблеснули слезы.

— Извините меня, — попросила она, — я должна была вамдоверять с самого начала. Все было так страшно. Но я очень боялась за брата.Если бы его убили, я бы не пережила. Честное слово. Спасибо вам за все, — онапосмотрела на дверь, которая закрылась за Линовицкой. — Это та девочка, котораяприезжала к вам домой? — уточнила она.

— Да.

— В таком случае возьмите ее сегодня с собой вместо меня, —предложила она, томно улыбнувшись, — кажется, на этот раз вы не оставите ееодну на целую ночь.

Дронго растерянно пожал плечами и улыбнулся.