– Так странно, четыре руки, – уже много громче дыхнула девушка, положив голову на грудь Бога и наслаждаясь его мощью и наступившим спокойствием внутри себя. – Странно и не очень… не очень красиво… приятно.

– Зато весьма удобно и эффективно, – отметил Огнь и провел перстами по лбу девочки, словно проверяя на месте ли бесценная лучица, составляющая ее естество.

Батанушко и иные духи строители возвели для рани демонов дом за несколько дней. Еще давеча на краю поселения, где лежали последние избы людей, ничего кроме высокой луговой травы и молодой поросли деревьев не было, а уже в днях на том месте, очищенном от леса и растительности, стоял боляхный дом. Мощный двухуровневый сруб был вельми объемным и в сравнении с избами людей, гомозулей и даже альвов смотрелся богато великолепным.

На низкое крыльцо, несколько выступающее вперед над общим уровнем передней стены дома, навес над которым поддерживали четыре закрученных по спирали узких бревна, вела низкая лестница в две ступеньки. По обе стороны от двери, высокой, деревянной обитой внахлест широкими рейками, что отворялась на крыльцо, поместились два квадратных окна, еще четыре проходили по второму уровню постройки. И если в середине это были узкие окна, то по бокам на вроде срезанных по одному краю достаточно широких прямоугольника. Кровля сруба двухскатная, крытая тесом да берестой, а свесы и водостоки на ней украшала резьба. Таковой же резьбой был увит продольный конек, проходящий поперек дома и обналичники на окнах. В самих окнах просматривалась слюда только такого дивного слегка голубоватого оттенка, однако не дающая усмотреть внутреннее устройство дома. Перед постройкой пролегала живописным кругом невысокая плетень из ивы, где на одинаковом промежутке друг от друга, как основа забора, поместились тонкие колья, отвесно вбитые в землю и слегка выступающие над рубежом городьбы. Сверху на этих кольях поместились здоровущие черепа, лишенные плоти и словно залащено-гладкие. Они были такими огромными, что, казалось, и не принадлежали представителям животного мира Земли. Вход в огороженный двор ничем не ограничивался, а земля меж плетнем и домом была вскопана, и из нее более не таращилась трава аль какая иная поросль. Словом сразу виделось, жилище для рани возводилось не только спешно, но и качественно, со зримым уважением, почтением которое испытывали к ней духи.

Вещунья Мудрая и Владелина подошли к плетню и замерли подле входа.

– Ступай Владушка, – проронила царица и погладила юницу по волосам. – Рани Темная Кали-Даруга ждет тебя. Я так рада, что она прибыла и теперь ты будешь под ее присмотром. В ее мудрых, любящих руках.

– А ты меня не проводишь в дом? – волнуясь, а посему несколько сбивчиво вопросила Влада, и, вздев руку, огладила, как оказалось, залащенный череп лошади, будто и вовсе не костяной, а каменный.

– Нет, я не могу, – немедля принялась пояснять Вещунья Мудрая, меж тем вельми мягко оглядев обиталище демоницы. – Рани Темная Кали-Даруга установила определенные рамки общения… И мы, белоглазые альвы, обязаны их соблюдать. Та подчиненность прописана в наших законах.

– Ох, как все у вас сложно, – отозвалась девочка.

Царица нежно подтолкнула Владу в спину, тем движением направляя к дому, и последняя тотчас ступила на гладкую дощатую мостовую устилающую землю от самой улицы до крыльца. Преодолев не больно широкую полосу дорожки до крыльца, девушка приблизилась к округлым двум ступенькам. Таким, будто ствол дерева расколов надвое, для красоты, ибо сие было основой жилища рани Черных Каликамов, положили не плоскими сторонами кверху, а именно покатыми, по коим поднявшись, Владелина остановилась на крыльце. И стоило ей замереть на нем, как дверь в дом немедля распахнулась, и низко преклонившись, оттуда выступила иная женщина-демоница. Однако, в отличие от рани у этой были обычные две руки, не имелось третьего глаза, хотя сохранился второй язык, пролегающий по подбородку. Голубая кожа данной демоницы смотрелась много бледней, чем у Кали-Даруги. На лице в области переносицы наблюдалось два прокола, в виде маленьких серебряных шариков. Обряженная в длинное платье блекло-синего цвета, слегка выцветшее, демоница свои черные, прямые волосы заплела в мельчайшие, не больше ширины перст, косички, одновременно собрав их в хвост.

– Проходите госпожа, рани Темная Кали-Даруга ждет вас, – сиплым, приглушенным голосом дыхнула демоница, и, ступив в бок, указала рукой девочке на полутемные сенцы дома.

Владелина еще малость медлила, а после, обернувшись, бросила взгляд на Вещунью Мудрую, поколь стоящую подле изгороди, коя поощрительно кивнув, улыбнулась и только тогда ступила вперед. Девушка, пройдя сквозь проем двери, вошла в большие и весьма высокие сени, где по правую и левую сторону проходили стены, а в конце коридора просматривалась изгибающаяся и уводящая на второй уровень деревянная лестница с широкими ступенями, устланная сверху ворсистой, темно-коричневой полстиной. С левого края лестницы в стене имелась узкая, низкая дверь, а на правой вспять широкая и высокая, почитай в самом ее центре.

Демоница так и не подымая головы, указала рукой на проем в правой стене, где дверь была распахнута, и юница неторопливо направилась к ней, разглядывая высокий дощатый потолок и свод коридора. Одначе подойдя к комнате, девушка наново остановилась, и с интересом оглядела само помещение. В махонистой по размеру комнате стены были собраны из обработанных рубленых бревен. Ровным, дощатым смотрелся потолок, а пол устилала темно-синяя ковровая полстина с весьма высокой ворсой, полностью поглощающая стопу, коль в нее ступить. В этом помещении, с четырьмя большими окнами, разместившимися сразу в трех стенах, справа впритык к одному из них стояла ровная низкая кушетка, убранная красной бархатистой материей. На левой же стене описывая угол помещения, под двумя другими окнами, находилась широкая тахта, словно захватившая своими массивно-выпирающими округлыми по краю формами треть комнаты. Тахта не имела ножек, в отличие от кушетки справа, и больше напоминала огромный тюфяк набитый шерстью аль соломой. Темно-синяя ее поверхность, слегка переливаясь на покатых гранях, самую толику даже поигрывала серебряной высокой ворсой.

Подле тахты, слева, стоял коротконогий многоугольной формы хрустально-черный столик, по рубежу ограненный серебряным окоемом и вставками из фиолетового аметиста. На столешнице, какового, располагались пузатые, стеклянные, наполненные насыщенно черными, рдяными и зелеными жидкостями кувшины с изогнутыми ручками и две маленькие братины полусферической формы.

На той самой боляхной тахте восседала рани Темная Кали-Даруга, все также нарядно обряженная, в своем прекрасном венце. Она выглядела могучей властительницей, кажется, не только этого дома, но и в целом всего поселения… а быть может и самой планеты. Одначе, стоило в проеме комнаты показаться Владе, как рани Черных Каликамов немедля поднялась на ноги. Юница, задержавшись подле двери, склонившись, принялась сымать сандалии, как было принято у белоглазых альвов при входе в дом.

– Нет! Нет, госпожа, не надобно снимать обувь, – торопливо просипела позади девушки демоница-служка.