еще молод и… кхе-кхе… более скромен в размерах. Помог ее сыновьям, Хагоромо и Хамуре, подготовиться к битве, чтобы сразить Кагую и запечатать ее. Навсегда.

— Хагоромо и Хамура запечатали свою мать, Йондайме запечатал память своего сына… Похоже, ты уже давно лезешь не в свои дела.

Мудрец не обиделся. Вещал все с таким же веселым спокойствием:

— Кагуя не просто так сотворила Белых Зецу. Ей нужна была армия. Наши земли и без того подчинились ее воле. Не исключено, что ее право на этот мир хотел кто-то оспорить.

По позвоночнику пробежал холодок.

Кто-то еще более могущественный, чем Кагуя?

— Я действительно посоветовал Минато запечатать память Наруто, — со странной старческой игривостью признался Мудрец. — Потому что мне было видение. Я узрел пути.

Саске прищурился с подозрением.

— Наруто, сохранивший память, не стал бы Хокаге, — резко сказал жаб. — Он стал бы Пастухом и перечеркнул свою связь с деревней Скрытого Листа. Его своенравное видение порядка на земле окончательно уничтожило бы и без того шаткие отношения меж деревнями. А после, когда наступил бы кризис, некому было бы объединить мир шиноби… Не было бы силы, способной заставить бывших врагов восстать против угрозы с небес плечом к плечу.

— И ты все это видел? — глухо спросил Саске.

Мудрец серьезно кивнул.

— Путей много. Главная суть — едина. Лишь один из вас смеет покинуть Коноху: или Наруто, или ты. И это не должен быть Наруто.

— Я?

— Ты. Тебе издавна суждено было обладать силой риннегана, даже если путь к нему был не так уж чист. Вы — сильнейшие шиноби своего поколения. Ушел бы из Конохи Наруто, тебе бы пришлось остаться. И ты бы остался. Под присмотром Листа, связанный долгом и бесконечными заданиями, ты не нашел бы ни времени, ни возможности решиться на преступление и воскресить негодника Орочимару. А без Орочимару у тебя не было шанса обрести силу риннегана.

— Что же это, ты одобряешь мое решение?

Мудрец кивнул.

— Одобряю. Я сам ему способствовал. Твой разум чист, Учиха Саске, — величественно сказал старый жаб и негромко пробормотал: — Хоть и не могу того же сказать о твоей совести…

Саске нахмурился.

— Но так или иначе, сила твоих глаз еще послужит на благо мира шиноби.

— Твой план провалился к чертям. Наруто вспомнил. Запечатать его память…

— Это уже неважно, — с улыбкой перебил жаб. — Ключевая развилка позади. Даже с новообретенной памятью Наруто исполнит свой долг как Хокаге.

— Он страдает, — сквозь зубы процедил Саске.

Никогда не любил сантименты. Но еще больше он не любил, когда кто-то считал себя вправе ограничивать чужую свободу выбора.

— Чего стоят страдания одного человека по сравнению с жизнями миллионов? — с тихой грустью ответил Мудрец.

Глава 205. Ветвь Резонанса: Осколок Связи

205

Во внутреннем дворике академии ютилась утренняя прохлада. Наруто ступил на шаг вперед, подставляя солнцу затылок. Хотелось хоть немного согреться. Шкеты стояли перед ним ровными рядами. Хината нежным голосом зачитывала поочередно имена, а Наруто с интересом присматривался к детским мордашкам и вылавливал черты своих друзей.

— Яманака Иноме…

— Здесь, — откликнулся скучный голосок.

Иноме стояла в первом ряду и с печальным видом перекатывала во рту леденец на палочке. Она была смуглая, вся в отца, светлые волосы, почти белые, прикрывали рваной челкой правую половину лица.

Наруто скользнул взглядом по рядам.

Да уж. Жаль. Построение Ино-Шика-Чо в этом поколении создать не выйдет…

— Узумаки Боруто…

— Здесь я, — буркнул сын.

Он все еще был недоволен, что его сенсеем в академии стала маманя. Наруто в свою очередь этому был даже рад. Своей отеческой интуицией он ощущал, что церемония могла бы вполне сорваться из-за очередной нелепой шалости Боруто. Наличие Хинаты свело эту возможность в ноль.

— Хьюга Хитоши…

— Есть.

Голосок был холодным и резким. Наруто заметил, как недовольно обернулся Боруто и скривил Хьюге вредную рожицу. Хитоши продолжал с надменным видом пялиться вперед, словно не заметил косого взгляда Боруто.

— Изуно Васаби…

— Здесь.

— Учиха Сарада…

— Тут.

Наруто едва не вздрогнул. Родное до боли имя, Хината выговаривала его так же мягко, как и все остальные имена. Она не делала разницы. А ведь она знала. Все знала, помнила, кем для него была Сарада в прошлом. Наверняка даже догадывалась, о чем он думал в этот самый момент.

Он посмотрел на Хинату, но она все так же спокойно продолжала зачитывать имена. Тогда он посмотрел на Сараду. Их взгляды неожиданно пересеклись. Из всех людей на этом собрании она смотрела на него. Это была не его Сарада — он точно видел. Его Сарада смотрела иначе, ее взгляд был тяжелым, серьезным и горячим. Маленькая Сарада при всей своей внешней серьезности была другой — светлой и чистой, и в ее глазах запросто читалась эта детская легкость.

«Ты — Хокаге. Главная шишка собрания. Только поэтому она смотрит на тебя».

Да, конечно…

Кьюби был прав. Но чем дольше Наруто смотрел на Сараду, тем больше понимал, что она смотрит на него не просто потому, что он Хокаге и выделяется из толпы оранжевой курткой и белым плащом. Она тоже чувствовала эту связь, даже если не понимала ее значения.

К горлу подступил ком горечи. Это было так больно — видеть в настоящем отражение прошлого, которому не суждено было стать будущим.

****

Церемония подходила к концу. Хачидайме вещал речь и уже не смотрел на нее, а Сарада бездумно слушала и пыталась понять, что это только что было. С таким теплом и заботой на нее прежде смотрела только мама, но взгляд мамы не пробирал ее до самого сердца. Восьмой словно пожирал ее глазами. Сарада попыталась наскоро подставить это под известные модели поведения. Она — обычный ребенок, он — взрослый мужчина, друг семьи, отец Боруто, Хокаге. Что у них могло быть общего? Не мог же он так смотреть на нее просто из-за того, что когда-то в детстве они вместе листали книжку, пока папа был в госпитале?

С моделями поведения ничего так и не совпало. Объяснения не было. Оставалось только недоумевать и пытаться успокоить колотящееся сердце.

Речь закончилась, и все потянулись из дворика академии в здание.