все фонды, в том числе личные, но заплатим конституционалу столько, чтобы он не думал, чей вопрос решать в первую очередь: наш или государственный.

— Хорошо, я тебя услышал.

— Виктор Фёдорович! Если нужно, я могу туда зайти через свой канал. Помните?

— Помню. Если не сработают мои, наступит твоя очередь.

— Принял. Держите меня в курсе.

— Вов, ты не забылся, кто начальник? — руководитель слабо улыбается.

— Сейчас это неважно, шеф, — старший группы абсолютно серьёзен. — Мы в одной лодке и вода прибывает. Если будем тонуть, должности не будут иметь значения.

— Слушай, а если объект всё-таки не дикий? Получается, мы его зря... отработаем?

— Если он не дикий и это всё чудовищное совпадение, значит, ему просто не повезёт. — Сотрудник легко выдерживает тяжёлый взгляд руководителя. — Сказать откровенно? Лучше он сегодня — напрасно, чем мы завтра — за дело. Или у вас другое мнение?

— Да нет, всё логично.

*****

— Чё, мудила, получил? — принимается злорадствовать гаджет, не успеваю я войти в свой кабинет. — А взял бы меня с собой — я бы тебя предупредила.

— О чём?

— О том, что твоя сиськастая в клуб вернулась: её вертолёт было сложно с чем-то перепутать. Глядишь, как-нибудь и увернулся бы.

Вместо ответа молча сажусь в кресло, возвращая браслет на запястье.

— А так они контактами обменялись, — ехидно продолжает железяка. — Ещё, поди, созвонятся, пообщаются. Ха-ха. Будешь знать, как меня запирать! Мудила.

Несмотря на плотный физический контакт с раздетой выше пояса Марией (она так и сидела до конца у меня на коленях в одних стрингах), удовлетворения от остатков дня рождения я почему-то не чувствую. Видимо, перманентный немигающий взгляд Анны Ельцовой слегка смазал впечатление.

— Слышь, доктор, ты уже в себе? — вопрос из динамика вырывает меня из размышлений.

— Да.

— У нас проблема. Охрана передаёт: на входе предъявили предписание и к тебе идёт чел из Бюро по защите конституции. Сорок секунд.

— Один идёт?

— Да.

— В чём проблема?

— В этом. Значит, не хочет свидетелей.

— Есть какой-то регламент?

— Да. По делам, связанным с безопасностью, они ходят только парами.

— С одним легче справиться, нам повезло, — улыбаюсь, продолжая думать о своём.

О личном. Хотя, наверное, время выбрал не лучшее.

— Ты чё, реально такой спокойный? Или отморозился по тупости? — а железяка нервничает.

— Свадьба сорочку справит. Будем решать проблемы по мере их поступления.

— Десять секунд, ухожу в фоновый режим, у него ранг неприятный.

*****

Ночной клуб "Вавилон", кабинет директора.

По разные стороны стола для совещаний сидят двое мужчин. Стол и кабинет имеют следы недавнего ремонта.

— Александр, о чём вы разговаривали с Николаем Треповым?

— А кто это? — хозяин кабинета беззаботно откидывается на спинку кресла.

— Не нужно играть со мной в игры, это не в ваших же интересах. — Посетитель подвешивает голограмму, похожую на фотографию человека со служебного удостоверения.

— А-а-а, Коля, — крупный мужчина пренебрежительно фыркает. — Будете смеяться, полная чепуха.

— Я обязательно посмеюсь. Потом. Сейчас жду ответа на конкретно заданный вопрос.

— Он спрашивал, зачем я пытался убить старшую лейтенанта МВД Светлану Фролову.

— Хм. Ещё что? Барласов, важны все детали, — по сотруднику бюро видно, что он ожидал другого ответа.

— И каким образом я давал целеуказание стрелку, — легкомысленно продолжает директор. — Ещё вручил мне повестку на ментоскопию.

— А что вы ему ответили?

— Чистую правду, — здоровяк удивляется. — Что добросовестно спасал эту без сомнения достойную даму.

— НЕ ПАЯСНИЧАЙТЕ! КОГДА МЕНТОСКОПИЯ? — менталист берёт себя в руки и сбавляет обороты. — Как вы её спасали?

Мужчины меряются взглядами.

— Слушай, давай не будем ломать комедию? — предлагает директор, резко преображаясь. От его предыдущий вальяжности не остаётся и следа. — Я не расположен к пространнным беседам. Поговорим откровенно?

— Попробуй.

— Ты пришёл не за информацией, её у тебя и так хватает. Ты пришёл осмотреться, попробовать найти следы одной очень интересной штуки размером с системный блок, — Барласов разводит руками, иллюстрируя ширину и высоту. — Ещё у тебя прямая команда сделать так, чтобы я ничего не смог рассказать. Думаю, в планах глубокое амнезирование, нет?

— Ты спокоен? — сотрудник бюро тоже откидывается на спинку стула, оставаясь внешне бесстрастным.

— А чего нервничать? Сегодня утром пятеро не справились, а концентраторы у них были твоему не чета. Эй, не дёргайся.

Собеседники без перехода и одновременно напрягаются. На их лбах мгновенно выступает пот, выдавая ментальные усилия.

— Ты дикий?! — хрипит посетитель. — Значит, они были правы?! А я думал, перестраховываются...

— Они и перестраховывались, — тоже через силу отвечает хозяин кабинета. — СПАТЬ! — он делает стремительное движение, в резком броске перегибается через стол и кулаком ударяет собеседника в лицо. — Сука, — в следующую секунду здоровяк обессиленно и грузно падает обратно в своё кресло.

— Мудила, нам надо бежать! Срочно! Ты не понимаешь, нас спалили! — третьего человека в кабинете нет, голос доносится из динамика видеосистемы.

— Не суетись. Часа три у нас есть, надо собраться и всё продумать.

— Почему так думаешь?

— Понимаю иерархию принятия решений в его структуре и знаю, сколько времени занимает каждый этап. К тому же, без санкции суда арест нереален, ты сама говорила. А это минимум ещё полтора часа.

— Заблокируют нас и спокойно возьмут санкцию! Мудила, надо бежать!

— Так, железяка, — здоровяк решительно хлопает ладонями по столу и поднимается из кресла. — Я гораздо эффективнее в такие моменты, когда мне никто не срёт на мозги. Извини, мешаешь сосредоточиться.

— Мне нельзя к ним в руки! Я боюсь!

— А я думал, страх только людей парализует и только у нас мозги отшибает, — нарочито спокойно поддевает невидимого собеседника директор. — Железяка, ты в курсе, что ты мозгами гораздо больше человек, чем многие вокруг меня? Вовсе не машина?

— Это почему?! Мудила, не тяни время! Ненавижу! Гад! Сволочь! Бежим!

— Потому что реакции психики, — загадочно отвечает мужчина. — Можешь мне срочно достать телефон того врача, которого ты испугалась утром?

— Внерангового из скорой? — динамик по-прежнему говорит с нотками истеричности, но