именинница демонстративно прижимается грудью к Александру, но смотрит при этом на подошедшую.

— Зачётные титьки, — Анна выстреливает вверх большим пальцем, потом поворачивается к мужчине. — Подумала, успокоилась, решила вернуться поговорить. А ты не скучаешь, да?

— Как ты нас нашла? — тот, которого назвали Барласовым, немного краснеет.

Он явно испытывает неловкость.

— Спасибо за комплимент. — Именинницу ситуация напротив не напрягает.

Она, чуть позёрзав, устраивается на мужских коленях удобнее:

— Это мой день рождения, я тебя не знаю. Повторяю вопрос, ты кто такая, милая? И что тебе надо?

— Можно сказать, что теперь никто, — Анна отвечает метиске, но пристально смотрит на Александра. — И не надо мне уже совсем ничего. Барласов, извини за беспокойство, желаю удачи. Я напрасно вернулась. — Анна разворачивается и уходит.

Здоровяк рефлекторно порывается дёрнуться за ней, но тут же останавливается, удерживаемый именинницей:

— Можешь считать себя похищенным на сегодня. Тпру-у-у.

*****

Должность директора заведения имеет свои плюсы. Из-за отсутствия браслета на запястье приходится использовать админресурс, чтобы немного задержать Ельцову.

Шагает она быстро, практически бежит. Пока я расшаркался перед дамами, пока ссадил раздетую и очень серьёзно глядящую в глаза Марию (абсолютно трезвую на вид, к слову), Анна уже находится у выхода.

— Заблокировать взлёт вертолёта, — прошу ближайшего охранника и устремляюсь следом.

— Максимум семь минут! — доносится вслед. — Беги быстрее!

Глава 22

— Погоди! — приходится действительно перейти на бег, чтобы застать Ельцову до того, как она влезет в свой вертолёт.

Разрешение на взлёт автоматический диспетчер, он же клубный искин, ещё может придержать — потянуть резину несколько минут по команде от охраны (вручную). Но если она будет внутри салона, наш разговор превратится в гротеск: я буду барабанить кулаками по прозрачному пластику, а она — корчить мнн рожи и показывать язык изнутри.

Не буквально, но суть та, готов спорить.

Собираюсь схватить её за руку, когда она резко останавливается и оборачивается:

— Что хотел?

Налетаю на неё по инерции:

— У меня точно такой же вопрос, чего хотела ты? Я думал, ты свинтила ещё со второго этажа. Только что оказалось, что не до конца.

— Свинтила я на эмоциях. Когда чуть успокоилась, поняла: неплохому в сущности человеку может быть нужна помощь со стороны чистокровных, поскольку он на другом уровне иерархии, — она очень деликатно обходит слово "второсортный", ухитрясь не сказать его вслух.

Интересно, это осознанно и благодаря скорости мышления? Или на автомате?

— Что изменилось? — делаю небольшой шаг назад, чтобы не нависать над ней сверху.

Её пилот отстранённо наблюдает за нами через стекло кабины и пока даже не включает двигатель.

— А ты здесь без меня не скучаешь, — надувается она неожиданно и становится похожей на ребёнка.

— Ань, ты согласна, что это всё — очень большая манипуляция? — если я правильно понимаю ситуацию и человека, говорить сейчас нужно как с равным и ни в коем случае не делать никаких скидок на разницу багажа за спиной.

Не играть в поддавки.

— Ты о чём? — она искренне удивляется, но тут же берёт себе в руки. — Кто и кем манипулирует, по-твоему? — последний вопрос звучит уже абсолютно спокойно.

— Подмена понятий, — прикрываю глаза и задерживаю веки в опущенном положении. — "Неплохому человеку может быть нужна помощь", а что изменилось после твоего прихода на третий этаж?

— Сейчас манипулируешь ты. Голые тёлки вокруг, на твоих коленях, твой нос у них между сисек — ты явно не скучал.

— Пошли обратно, — беру её за руку, разворачиваюсь и шагаю в сторону здания. — Сядем договорим на втором этаже, раз ты вернулась.

— Пошли, — она высвобождает руку, но догоняет меня и идёт рядом. — Мне даже интересно, как ты сейчас будешь лавировать. Между нами двумя.

— Если быть точным, есть ещё третья, — бормочу. — Её подруга за столом. Авансы абсолютно такие же, по крайней мере.

— В чём по-твоему была моя манипуляция?

— Помощь со стороны мне может быть нужна в делах, а твои претензии — из разряда личной жизни. Не буду спрашивать, причём тут одно к другому.

— Когда я говорила о помощи тебе, я автоматом имела ввиду ресурсы семьи. То, что с их помощью могу сделать для плюс-минус близкого человека, не равно... — она резко осекается. — Ай, ладно, веду себя, как малолетняя дура! Барласов, ты интересный тип. Да, у тебя нет никаких обязательств в мой адрес, ты понимаешь, какого характера. Но и чужие сиськи перед твоей рожей! — она беспомощно разводит руками на ходу. — Даже не знаю, что сказать.

— Ты согласна, что между нами не те отношения, чтобы говорить о замужестве или женитьбе?

— ДА! Ты вообще второсортный, сорри. Какая может быть женитьба?

— Сейчас скажу одну вещь, ты только не обижайся. Когда женщина начинает агрессивно отрицать матримониальные намерения, значит, именно о замужестве она и думает. — Смеюсь.

— Да ну, не догма, — Анна резко задумывается. — Хотя не лишено логики. Слушай, откуда ты это всё знаешь? Мало того, что вторая категория, но здесь и ментал недоступен — ты бы не прочёл, даже если бы был чистокровным.

— Много книг, много наблюдений в жизни. Ань, ты мне очень нравишься и я не хочу делать тебе больно или неприятно. То, как ты себя сегодня повела дважды, заставляет меня бояться.

— ЧЕГО?! Кого? — поправляется она. — Меня?!

— Односторонних обязательств. Ты уже подсознательно считаешь, что я должен. А у тебя одни права.

— Хорошо, претензии сняты, — а реагирует она молниеносно. — Знаешь, у меня с Максом больная мозоль на эту тему, причём свежая, — на входе менталистка берёт меня за руку и вежливо обращается к администратору. — Спасибо.

Не понял. Персонал что, помог ей меня найти на третьем этаже?! Ладно, разберусь позже. Может, здесь юмор в ходу и его чувство от привычного мне отличается?

— Ты мне ничего не должен, — продолжает Ельцова, удерживая мою ладонь, пока мы поднимаемся по лестнице. — Не туда! — перед входом на второй этаж она дёргает меня и подталкивает вверх. — Идём к той компании, где ты сидел. Я хочу поприсутствовать.

— Там день рождения, — вылетает у меня бесконтрольно.

Идея совместить сразу два