Грейс отрицательно покачала головой:

– Насосы не могут взорваться. Там очень много предохранительных устройств. Может, что-нибудь в гараже. Настоящим сигналом этот взрыв, конечно, не станет, но он повышает наши шансы по-тихому убраться отсюда. Но все равно смотрите в оба. Возможно, кто-нибудь все же остался в оцеплении. – Она повернулась и побежала вперед.

Значит, на помощь надеяться нечего. Не будет ни пожарных машин, ни полиции, ни зевак, съехавшихся поглядеть на пожар, – потому что план не сработал. Огонь не разгорелся как надо.

Для Энни это было горькой пилюлей. Сейчас даже она, всегда отличавшаяся независимостью и уверенностью в себе, была бы не прочь, чтобы из-за гребня холма появилась летящая галопом конница – предпочтительнее всего с порцией мартини.

Она попыталась сглотнуть, но слюны во рту почти не было, и нечем было смочить сухое раздраженное горло. Надо было попить. Да, точно, именно это и нужно было сделать – между поджариванием пуль и поджогом гаража. Остановиться где-нибудь и выпить стакан чаю со льдом.

Интересно, как далеко они уже ушли и скоро ли доберутся до шоссе, на котором у них сломалась машина, – принимая во внимание тот факт, что они, скорее всего, движутся под острым углом к нему. Надо же. Она почти забыла, что все началось с поломки машины. Неужели это было только вчера?

«Будто играешь в вышибалу», – подумала Грейс, маневрируя между тонкими стволами сосен второго и третьего поколения, растущих плотной группой. Выросшие под кронами своих гигантских родителей, они хирели от недостатка света, и многие из них уже давно погибли и высохли, а некоторые, накренившись, лежали на соседних деревьях и являли собой вынужденную пародию на жизнь – они просто не могли упасть, так как для этого не хватало места. Лучина для растопки.

Она споткнулась всего один раз, но Энни отреагировала сразу же:

– Осторожнее!

Грейс улыбнулась на бегу. Энни опять ее защищает. («Ты слишком мало ешь». «Ты слишком мало спишь». «Ты не надела шляпу?» «Ты что, с ума сошла?» «Думаешь, ты заколдована против воспаления легких?») Эта сторона натуры Энни не проявлялась с тех пор, как начался этот кошмар, – словно этот город высосал часть ее личности, и она начала возвращаться только сейчас, когда они оставили город за спиной.

После пяти минут бега даже Грейс, которая была в очень хорошей физической форме, почувствовала жгучую боль в боку. Три женщины хватали ртом воздух, но содержание кислорода в воздухе, казалось, понижалось с каждым их вдохом. Они покрыли не слишком большое расстояние – поначалу они попали в почти непроходимый участок леса, – но чувствовали себя так, будто бежали уже много часов.

– Подожди… – выдохнула Энни. Она все больше отставала от Грейс. – Давай… остановимся… на минутку.

Они остановились и уронили голову на грудь, пытаясь отдышаться и сплевывая вязкую слюну. Отдохнув немного, они повернулись в ту сторону, откуда пришли, и прислушались. Они боялись услышать шум раздвигаемых и ломаемых ветвей, крики многих людей, бросившихся в погоню, но слышали только далекое потрескивание огня и свист собственного дыхания.

Затем они снова побежали и сохраняли темп столько, сколько могли. Окончательно потеряв силы, они перешли на рысцу, а потом на быстрый шаг. К этому времени лес начал редеть. Уже некоторое время они слышали только те звуки, которые производили сами: шум дыхания и топот трех пар ног.

Теперь они шли среди старых сосен, кроны которых были настолько густыми, что под ними не рос подлесок. Поэтому двигаться им стало гораздо легче – они даже выстроились в шеренгу.

– Наверное, мы уже рядом с шоссе, – сказала Грейс. – Но на дорогу нам выходить нельзя. Кто-то из них наверняка курсирует по ней. Они по-прежнему хотят нас убить. Только мы знаем, что на самом деле произошло в этом городе.

Энни досадливо фыркнула:

– Замечательно. И что нам делать? Тащиться до ближайшего города через лес? Да и где он, этот ближайший город?

– Мы должны будем действовать так, чтобы увидеть каждого, кто едет по дороге, раньше, чем он увидит нас.

«С ума сойти, до чего это несправедливо! – думала Энни, глядя на запачканные носы фиолетовых кед. Они поочередно появлялись в поле ее зрения. – Левой-правой, левой-правой, христово воинство. Маршируем, левой-правой, на войну».

– Стойте, – сказала Грейс и остановилась сама, глядя вперед. – Вон оно. – Она указала на ленту асфальта, видимую в просветы между стволами. Шоссе лежало на высокой насыпи и было отделено от леса кюветом, заросшим высокой травой.

Меньше чем через пять минут после того, как женщины начали идти параллельно шоссе на таком расстоянии, чтобы их скрывали деревья, они услышали шум автомобиля. Он приближался со стороны оборотного склона пологого холма, на который они взбирались. «Большая машина, и не джип», – подумала Грейс.

Шарон в одно мгновение пересекла те несколько ярдов, которые отделяли ее от дороги, нырнула в кювет и, прячась в покрытой росой траве, стала ждать, когда автомобиль покажется на гребне холма. Но, увидев его, она вскочила на ноги, выбежала на самую середину шоссе и начала махать руками как сумасшедшая.

С безумной улыбкой на лице она повернулась в сторону леса и посмотрела туда, где, невидимые с дороги, стояли Грейс и Энни.

– Это полицейская машина! – радостно завопила она. Приближающийся автомобиль сбросил скорость. Шарон улыбалась так широко, что у нее болели щеки.

Грейс посмотрела на часы.

Пять часов до Армагеддона.

Шарон стояла посередине дороги и терпеливо ожидала приближения автомобиля. Ее пистолет лежал в кобуре, а в поднятой вверх руке она держала значок агента ФБР. Не доезжая до нее десяти футов, патрульная машина остановилась, но водитель не стал глушить мотор. Он сидел в машине и смотрел на нее, очевидно не зная, как отнестись к этой неожиданной встрече на дороге.

Проклятье! Надо было отдать пистолет Энни. Ему ведь ясно видно, что на ней кобура, а фэбээровский значок с такого расстояния, наверное, ничем не отличается от приза из упаковки «Крекер Джек».

– Шарон Мюллер, ФБР! – закричала она.

Дверь со стороны водителя открылась. Он спрятался за ней и выглянул в открытое окно. Шарон видела только его глаза. «Хороший коп, – одобрила она. – Осторожный коп».

– Мэм, поднимите обе руки вверх, так чтобы я хорошо их видел! – закричал он. – Выше!

Шарон сделала, как он велел. Полицейский вышел из-за двери и медленно пошел к ней. Он держал пистолет обеими руками и целился прямо ей в грудь.

– Теперь сделайте, пожалуйста, шаг вперед, положите ваше оружие на капот и отступите назад.

Шарон выполнила все, что он сказал, тщательно следя за тем, чтобы даже случайно не направить пистолет в его сторону.

Невидимая за деревьями, Грейс держала на мушке голову мужчины. Она очень надеялась, что он опытный, уравновешенный полицейский, что он просто принимает меры предосторожности и не принадлежит к тем, кто начинает нервничать, дергаться и иногда совершает трагические ошибки – такие, например, как убийство агента ФБР, которая всю ночь спасала свою жизнь, играя в смертельные прятки с вооруженными боевиками.