Этот якобы универсальный размер и соответствующий подход к дизайну якобы гендерно нейтральных продуктов ставят женщин в невыгодное положение по сравнению с мужчинами. Средний размах кисти (расстояние между кончиками мизинца и большого пальца расставленной ладони) у женщин составляет от семи до восьми дюймов (от 18 до 20 см)[669], что затрудняет использование стандартной сорокавосьмидюймовой фортепианной клавиатуры (122 см). Каждая октава занимает примерно 7,4 дюйма (19 см), и в ходе одного исследования было установлено, что это создает неудобства 87 % взрослых пианисток[670]. Результаты исследования 2015 г., в рамках которого размах кисти 473 взрослых исполнителей сопоставлялся с уровнем их признания, показали, что размах кисти всех 12 музыкантов, завоевавших мировую известность, составлял не менее 8,8 дюйма (22,3 см)[671]. В звездную группу входили две женщины – с размахом кисти 9 дюймов и 9,5 дюйма (22,9 и 24,1 см).

Стандартная фортепианная клавиатура не только делает путь пианисток к мировой известности более трудным по сравнению с мужчинами, но и негативно сказывается на их здоровье. В ходе нескольких обследований исполнителей, проведенных в 1980-е и 1990-е гг., было обнаружено, что женщины чаще мужчин страдают от «производственных» травм, причем клавишники составляют главную группу риска. Результаты ряда обследований показывают, что пианистки страдают от болей и травм кисти примерно на 50 % чаще, чем пианисты. В ходе одного исследования было установлено, что хроническим растяжением сухожилий травматического характера страдают 78 % пианисток, в то время как для мужчин этот показатель составляет 47 %[672].

Скорее всего, это связано с размахом кисти: обследование 1984 г., охватывавшее только пианистов-мужчин, выявило 26 «успешных исполнителей», определяемых как «известных солистов и победителей международных конкурсов», и десять «проблемных случаев» – тех, кто «долго страдал от проблем с техникой и травм»[673]. Средний размах кисти у пианистов первой группы составлял 9,2 дюйма (23,4 см), а у проблемной – 8,7 дюйма (22 см), что, однако, значительно больше, чем в среднем у женщин.

Однажды, когда Кристофер Донисон «в тысячный раз» репетировал финал баллады Шопена соль-минор на своем огромном концертном рояле Steinway, его вдруг осенило. У него родилась идея создания специальной клавиатуры для людей с небольшим размахом кисти. Ему в голову пришла простая мысль: что, если проблема не в том, что его руки слишком малы, а в том, что стандартная клавиатура слишком велика? В результате появилась клавиатура DS Standard 7/8 (ширина которой составляет примерно 7/8 ширины стандартной фортепианной клавиатуры). Как утверждал Донисон, она полностью изменила его игру. «Наконец-то я мог использовать правильную аппликатуру. Я мог играть арпеджио, не меняя положения рук. […] Я мог свободно исполнять левой рукой длинные арпеджио, столь характерные для музыки романтизма. Я мог сосредоточиться на качестве звучания, а не на бесконечном повторении каждого отрывка»[674]. Выводы музыканта подтверждаются результатами многочисленных исследований, которые показывают, что клавиатура DS Standard 7/8 действительно снимает многие проблемы, связанные с исполнительской техникой и здоровьем музыкантов и возникающие при использовании стандартной клавиатуры[675]. Тем не менее у пианистов до сих пор сохраняется странная (если не сказать сексистская) приверженность к традиционной клавиатуре.

Нежелание отказываться от дизайна, ориентированного только на людей с руками мужского размера, свойственно не только миру музыки. Помню, в начале 2000-х гг. при сравнении потребительских качеств различных моделей мобильных телефонов предпочтение отдавалось самым миниатюрным образцам. С появлением iPhone (и аналогов) ситуация в корне изменилась. Теперь главным показателем крутизны гаджета считается размер экрана – чем он больше, тем лучше. Сегодня средняя диагональ экрана составляет 5,5 дюйма (чуть менее 14 см)[676], что, безусловно, впечатляет, – но только до тех пор, пока не подумаешь о том, удобно ли держать такой гаджет в руке половине населения планеты (не говоря уже о том, сможет ли эта половина носить его в карманах, которые либо слишком малы, либо вообще отсутствуют). Среднестатистический мужчина может без труда пользоваться телефоном, держа его в руке, а вот среднестатистическая женщина, чья рука ненамного больше гаджета, – вряд ли.

Вот досада! Как глупо, что такая компания, как Apple, не подумала об этом, учитывая, что, как показывают результаты исследования, женщины покупают iPhone чаще мужчин[677]. Однако не надейтесь обнаружить метод в ее безумии[678].

В ближайшее время это вряд ли удастся, потому что получить от представителей компании какой-либо внятный комментарий относительно возможности изменения дизайна массивных гаджетов почти невозможно. Отчаявшись достучаться до компании, я обратилась к Алексу Херну, журналисту The Guardian, пишущему о технике. Но и он не смог мне помочь. «Вопрос интересный, – сказал он. – Но и мне ни разу не удалось добиться от них прямого ответа». По его словам, в неофициальных беседах представители Apple в один голос твердили, что телефоны больше не рассчитаны на то, чтобы ими пользовались, держа в руке, и уверяли, что на самом деле многие дамы выбирают самые массивные модели, потому что мода предписывает носить их в сумочках. Но позвольте, дамские сумочки – это, конечно, прекрасно, но одна из причин, по которой женщины таскают их с собой, заключается в том, что на нашей одежде обычно нет вместительных карманов. Поэтому дизайн телефонов, рассчитанный на ношение в сумке, а не в кармане, воспринимается женщинами лишь как еще одна щепотка соли на их раны (далее мы еще поговорим об этом). Утверждать, что телефоны рассчитаны на ношение в сумке, довольно странно еще и потому, что для использования многих приложений для пассивного слежения необходимо постоянно держать гаджет либо в руке, либо в кармане, а вовсе не в сумочке, валяющейся на офисном столе.