Шеар замер, уставившись на бревна мертвыми от гнева глазами, грудь его бурно вздымалась, руки сжимались в кулаки и черно-золотые искры сыпались с них на траву и камни с едва слышным шипением.

Лихаэль шагнул к другу, положил руку ему на плечо, нет, не похлопал легонько в знак ободрения, скорей придавил Шеардина так, что тот чуть согнулся и в самом деле ушел ногами в камень, как в песок, на несколько миллиметров.

Отчаянный взор бога встретился с яркими глазами древнейшего. И тот понял без слов.

– Вот оно что… – сочувственно проронил Лихо.

– А для не телепатов? – нервно попросила перевода Ася.

– Срубленные деревья, они разумны, даже лишенные корней, бьются в агонии и кричат, – мрачно пояснил первопредок.

Совет выпить успокоительного и не верить всем голосам, которые что-то кричат и советуют в твоей голове, Покрышкина опустила, как годящийся лишь людям. Если ЭТИ слышат, значит, действительно слышат, а не галлюцинируют. Следующую рекомендацию выловить срубленных бедолаг и похоронить или, что было бы проще, устроить им погребальный костер Ася и вовсе проглотила. Побоялась, что за такое вполне здравое предложение ей может серьезно прилететь от любого из чокнутой парочки, а то и от обоих сразу. Потому выпалила первое же безумное, что пришло в голову:

– Тогда выловите их и сделайте энтов. Корней, конечно, нет, но ветки имеются, а уже срубленные в ходячие деревья вполне можно превратить с вашими-то силами! И пусть охраняют сородичей от посягательств топоров.

– Энтов? – непонимающе свел густые брови Шеардин.

– Ну… у нас в сказках… ходящие и разумные пастухи деревьев сами практически деревья, – пробормотала Ася, порой почитывающая фэнтези, пусть и без фанатизма. Альтернативная история девушке больше нравилась.

Пылающий сумрачный взгляд Шеара зажегся идеей и надеждой. Гнев из него не ушел окончательно, но большей частью оказался вытеснен жаждой деятельности. А Лихо так и вовсе глянул на свою человечку одобрительно-благосклонно. Дескать, можешь же, не совсем потеряна для общества!

Девушка пожала плечами: «Пустяки, дело житейское! Поскорей и в целости из этого местечка убраться захочешь, еще и не так закреативишь».

Получив толчок и направление действия в сторону творчества, а не тактики выжженной земли, Шеардин принялся творить. Или, тут уж все зависит от точки зрения, вытворять.

Обратив лицо к бурной речушке, по которой все продолжался сплав трупов деревьев, он резко вздернул вверх обе руки. Что-то зарокотало: не то гром далекой бури, не то обвал в горах. Вверх из воды в ореоле мощных брызг взмыло множество стволов и по воздуху понеслось к берегу, где стояли трое. Покрышкина невольно зажмурилась. Не рассчитает Шеар всех тонкостей своего шаманства, и будет вместо Аси большой шалаш. Этим-то бессмертным и почти бессмертным все фигня, выберутся, а вот ей бы поостеречься. Воскресать рядышком с деревьями неизвестно в каком качестве неохота. Буратино отродясь не числился в любимых героях сказок. Несобранный мальчишка, просадивший все деньги на развлечения, вызывал даже у маленькой девочки Аси лишь раздражение.

Опасалась Покрышкина зря. Многочисленные стволы, вызванные волей Шеара из воды, летели и приземлялись на относительно безопасном отдалении, причем не укладывались штабелями, не втыкались в землю, а зависали невысоко над поверхностью.

Выловив все деревья или все, до которых смог дотянуться, Шеардин снова начал махи руками, теперь к ним присоединились и движения пальцев, и резкие рубящие движения, направленные на ближайшие скалы. Все это походило скорее на танец, в котором почему-то не участвуют ноги, или особую гимнастику.

Заскрипели, засветились золотом и черными вспышками стволы, разделяясь, сплетая остатки крон в некое подобие гибких длинных рук, не двух, а куда больше, стволы в нижней трети тоже разделились, образуя узловатые нижние конечности, мало похожие на человеческие, скорее на паучьи.

Одновременно происходил и уже привычный процесс: от стволов «энтов» из иных мест мира к богу, рассеявшему свою силу по мирам (непонятно только пока за время сна в какой пропорции это шло добровольно, а в какой принудительно), летели черные искорки и, соприкасаясь с телом, вспыхивали янтарными огоньками.

Тем временем скалы, которые рубил махами рук Шеар, раскололись, из недр вылетел ворох некрупных камешков бутылочно-зеленого цвета. Они врезались в стволы. Камень покрупнее примерно в центр ствола, пара поменьше наверх, создавая глаза. Те мгновенно загорались ярким зеленым пламенем.

Эти пробужденные к жизни и, вероятно, сохранившие память о мучительной смерти и о личности мучителей энты выглядели вовсе не мирными созданиями. Какие нафиг пастухи деревьев? Волкодавы! Или людодавы! Такие точно не позволят более никаким лесорубам прикоснуться к своей коре и все другие насаждения, в случае чего, защитят. Ася даже как-то засомневалась в полезности брякнутого совета.

Хотя… кто сказал, что у людей должно быть приоритетное право на жизнь? Сами люди? Ну тогда пусть поборются за свое право на место под солнцем и докажут его. Обижать тех, кто не может защититься, – каждый дурак может, а вот доказать приоритетное право на эволюцию в конкурентной борьбе – это уже посложнее будет. Вдруг заодно что-то в черепушках прибавится, не только лишь страсти к стяжательству, а еще и мысли о праве на существование бок о бок иных разумных видов. А не прибавится, ну, такова селяви…

Ценные, умные и дельные мысли мигом испарились из головы Аськи, стоило ближайшему древо-монстру повернуться и уставиться на девушку зелеными камушками зенок. А уж когда он чуть заметно качнул веткой в ее сторону, заскрипев стволом, так и вовсе своя шкурка показалась самой ценной среди шкур всех присутствующих. Ну да, люди эгоисты. Инстинкт выживания рулит, и лишь нравственные нормы отвечают за то, чтобы срабатывали и иные, а не столь базовые животные установки.

– Фу, Буратино, я не перегной, я не вкусная! – отшатнулась от заинтересованного целлюлозного монстра Ася.

Впрочем, интерес к Покрышкиной, как к объекту охоты, дерево утратило почти сразу, чуть пошелестело листиками, пощелкало сучками, будто какой-то анализатор работал, и, не признав Асю годной к расправе, снова повернулось к создателю. Девушка передернула плечами и украдкой перевела Дух.

– Хорошие камушки, – оценил ничуть не настороженный происходящим Лихо, перехватив один маленький на лету и подкидывая на ладони, чтобы поймать им солнечный лучик. – Собирает, хранит и умножает силу мира.

«Ёкарный бабай, так это Шеар в своих древесных монстров аккумуляторы запихнул. Они у него теперь перпетуум мобиле, то бишь по сути вечные и неубиваемые?»

Довольный кивок бога, данный в ответ на замечание Лихаэля, ответил на незаданный Аськин вопрос. Энто-эко-монстры в подзарядке не нуждались.

Завершив деяние, Шеар снова величественно махнул рукой – и стволы свежесотворенных его силой и волей