— Ох… но… я…

— Пожалуйста, отдыхай и ни о чем не думай. Тебе нужна помощь и поддержка, одна ты из этого не выкарабкаешься. Я буду рядом.

— Спасибо, — выдохнула я, потрясенная последней репликой.

Это действительно уже лишнее. От его предприимчивости мне стало неловко: я пока еще в состоянии договориться с врачом — со своим врачом — и сама предупредить свою коллегу. Да, этой ночью я попросила о помощи, но звала я мужа, а не его. Мне бы и в голову не пришло обратиться к нему. Нет, я, конечно, не собиралась плевать в колодец, Тристан мне очень помог, и я была ему за это признательна. Однако всему есть предел. Как дать ему понять, не обидев, что я могу справиться и сама, без его помощи? Я и так ему стольким обязана.

Я проверила, как одеты дети, и поцеловала их перед уходом.

— Хорошего дня, старайтесь на занятиях.

— Обещаем, мама, — пропел Эрнест.

Тристан открыл дверь и выпустил их на площадку. В ожидании лифта он подошел ко мне вплотную и заглянул в глаза:

— Я приведу детей сегодня вечером. Не возражаешь, если я заберу их днем, не буду оставлять на продленку?

— Э-э-э… нет, но как же твоя работа?

— Думаю, им полезно развлечься, а мне нравится проводить время с ними.

Неужели я такая слабая и зависимая?

— Тристан, не знаю, как к этому предложению отнестись…

Он снисходительно покосился на меня:

— Тогда ничего не говори. Хочешь, я попытаюсь связаться с Янисом?

По данному вопросу мне, к счастью, еще оставлен выбор.

— Нет, — возразила я, — тем более что я не уверена, есть ли у меня желание видеть его или даже слышать.

Сказав это, я тут же пожалела о своих словах.

— Тебе решать. До вечера.

— Да…

Пунктуальность Тристанова врача меня поразила: он был у меня ровно через полчаса минута в минуту. Он сообщил, что у меня затронуты бронхи, отсюда и температура, и все это, безусловно, связано с общим ослаблением организма. Вследствие чего мне положен больничный на неделю и предписан курс антибиотиков, а также необходимо пропить витамины и магний. Закрыв за ним дверь, я тут же сварила кофе, заставила себя съесть несколько крекеров, подумала, что надо бы улечься на диван и включить телевизор, хотя и догадывалась, что сразу же усну, завернувшись в плед. Но едва я успела прилечь, как входная дверь с грохотом распахнулась.

— Вера! Черт подери! Ты где? Что происходит? Янис ворвался в гостиную словно буйнопомешанный, с мертвенно-бледным лицом. Он кинулся ко мне, приложил к моим щекам горячие ладони, ощупал руки, всмотрелся своими голубыми глазами в мое лицо. Я попыталась высвободиться:

— Отпусти меня! Что на тебя нашло? Совсем спятил?

— Как ты себя чувствуешь? Я все сделаю, буду ухаживать за тобой…

— Опоздал!

Я оттолкнула его и с трудом поднялась с дивана:

— И вообще, как ты узнал?

— Мне позвонили из школы и сказали, что детей привел какой-то незнакомый мужчина, а ты, по словам детей, заболела. Вот в школе и потребовали подтверждения. Я задергался, стал тебе названивать, но всякий раз натыкался на автоответчик.

— Неприятно, да? — ехидно заметила я.

— Ты о чем? Почему ты мне не позвонила? Я бы пришел, занялся детьми, позаботился о тебе.

— Ты надо мной издеваешься, Янис?

— И не думаю!

— Вчера вечером я несколько раз звонила тебе, чтобы попросить о помощи. — Мой голос прервался, опять навалилось отчаяние, как прошлой ночью. — Это было ужасно, — заговорила я снова, кое-как справляясь со слезами и с подступающим головокружением. — Ты даже не представляешь, насколько ужасно.

— Я не видел ни одного твоего пропущенного вызова, честное слово, а сегодня утром оказалось, что мой телефон выключен.

Я так возмутилась, что потрясла перед ним кулаками:

— Ты врешь, я слышала гудки дважды, я даже оставила тебе сообщение. А после — да, ты его выключил, чтобы я тебя не доставала.

Он изумленно вытаращился:

— Как ты могла такое подумать? Я сейчас свихнусь, этого не может быть.

— Пора тебе уже все осознать!

Он потеребил волосы, потер лицо ладонями.

Потом в его взгляде вспыхнула паника, и он рванулся ко мне:

— Я не получал твоего сообщения, клянусь тебе!

— Ты так уверенно лжешь, Янис. Просто невероятно! Сегодня ночью у меня подскочила температура, я бредила и, сама того не подозревая, разбудила детей, а они решили, что я умираю. Жоаким сумел дозвониться Тристану, и тот прибежал не раздумывая.

— Что? Тристан? Он вчера явился ухаживать за тобой?

Янис был явно поражен, хотя я не понимала почему.

— Он просидел со мной всю ночь, помог мне и детям, сделал то, чего ты теперь сделать не способен!

Он отшатнулся как от удара.

— Так вот, этот «чужой человек», о котором тебе сообщили в школе, это Тристан. Он одел твоих детей и приготовил им завтрак. Он отвел твоих детей в сад и школу! И опять-таки он вызвал своего врача к твоей жене! А ты, где все это время был ты, Янис?

Он сделал еще пару шагов назад.

— Меня здесь не было, — пробормотал он.

— Вот именно. Поэтому теперь тебе уже не нужно ни о чем беспокоиться. Я позвоню в школу и скажу, что все в порядке, что я знаю Тристана и он заберет их сегодня после занятий. И мы прекрасно справимся без тебя.

Я с вызовом уставилась на него, но в глубине души чувствовала, что неправа, и мне очень не нравилось то, что я сейчас сказала. Сама того не желая, я искусственно разжигала между ними соперничество, для которого не было никаких оснований. Он выпрямился. От него исходила сила, похожая на ту, что была раньше, но только как будто с надрывом и более яростная. Меня это ошеломило. Он долго и напряженно смотрел мне в глаза. Передо мной снова был решительный и уверенный в себе Янис, такой, как в прежние времена. Я что-то разбудила в нем, хоть и получилось это непреднамеренно, само собой.

— Я буду завтра перед дверью в восемь пятнадцать, чтобы отвести детей в школу. Лечись как следует.

И проверь, включен ли твой телефон.

Не дожидаясь ответа, он ушел, хлопнув дверью.

А я тупо застыла посреди гостиной и стояла столбом довольно долго. После чего занялась поисками мобильника, чтобы позвонить в школу, но не смогла его найти. Когда мне все-таки удалось его отыскать, оказалось, что он выключен. Я твердо знала, что не делала этого.

Я сбежал по лестнице через ступеньку, колотя кулаком по стене. Во дворе от меня огреб мусорный контейнер, по которому я несколько раз саданул ногой. Выскочив на улицу, я первым делом закурил. Я бы отдал что угодно, лишь бы очутиться посреди пустыни или на вершине скалы над морем и чтобы я там был один. Тогда я смог бы заорать, выплескивая свое бешенство и отчаяние. Что же такое творится? Я свихиваюсь, я все меньше и меньше контролирую происходящее, а если учесть, до чего я докатился, то иначе как апокалипсисом в моей башке и в моей жизни все это не назовешь. Я достал чертов мобильник из кармана куртки и уставился на него через дым сигареты. Не знаю, как мне удалось удержаться, чтобы не шваркнуть его об асфальт. Но я же ни сантима не зарабатываю, и если он разлетится вдребезги, мне не на что будет купить новый. Почему он вчера вырубился? Ну почему, черт побери? Нужно было спросить у Веры, в котором часу она пыталась мне дозвониться. Впрочем, она бы наверняка послала меня, что неудивительно. По какому такому праву я задаю ей этот вопрос, если она верит, будто я бросил ее? Тем не менее мне позарез нужно восстановить все события вчерашнего вечера — как у нее дома, так и у меня. Я, конечно, больше не доверял своей интуиции, однако в последние недели она подсказывала мне, что во всей этой истории что-то нечисто. Я чуял это нутром. Когда я упустил нечто важное? Я не выключал телефон ни днем, ни ночью, надеясь и одновременно боясь, что она мне позвонит. Сегодня утром я увидел погасший экран и решил, что накрылась батарея, но все же попытался его включить. И выяснил, что батарея полностью заряжена. Как-то это все странно, у меня закралось неприятное подозрение. Я обязан как можно быстрее во всем разобраться и понять, как себя вести дальше. Взглянув в последний раз на фасад нашего дома, я помчался к мотоциклу. Нужно было срочно встретиться с Тристаном.