Звездный Блеск закрыла глаза; ее губы беззвучно шевелились. Взволнованный Дармос увидел, как заполыхал зеленый кристалл. В его сердцевине появились тени, напоминающие сердце. Ритмично бьющееся сердце.

Голова Горена опустилась, глаза потухли. От ужаса Дармос чуть было не отпрянул, но Ур предупредил:

— Стой! Карауль Звездный Блеск! Она охраняет сердце! Доверься ей! И самое главное, не отворачивайся, сосредоточься, не отклоняйся даже в мыслях!

Малакей запаниковал, когда тело, в котором пребывала его душа, умерло. Он начал беззвучно ругаться и красной огненной точкой метаться по телу юноши.

Увидев это, Дармос покрылся потом. Но сердце Горена в зеленом кристалле забилось сильнее, и он остался на месте, взял себя в руки и поддерживал Звездный Блеск. Теперь Марела и Ур пели по очереди, сопровождая пение ритуальными движениями. Дым из чаши, успевший приобрести огненно-красный цвет, заполнил всю комнату. Сделав вдох, Дармос еле подавил кашель. Дым проник в кожу Горена, в его глаза, нос, уши, рот. Крики Малакея перешли в инфернальный визг. Дармос видел, как сверкающая точка замедляет свое движение и наконец, совсем останавливается, застряв в горле.

— Ты в наших руках, — бормотал Ур, — сейчас мы вытянем из тебя силы, а потом свяжем по рукам и ногам.

Марелу шатало от усталости. Пот градом тек, но голос оставался твердым.

Постель дрожала, факелы в подставках с рунами колыхались. Черная тень упала в круг, Дармос ощутил ледяное дыхание, которое пронзило его тело до самых костей. Он понял, что Малакей пытается вырваться, но руны его не выпускают. В заклятии не было ни одной лазейки, ни одну из формул они не забыли. Крики Малакея превратились в жалобное поскуливание, все более слабое и отчаянное, подобное последнему вскрику дряхлого умирающего пса.

Дармос задумался, как это Мареле удавалось все эти годы хранить от него тайну: многочисленные исследования и приготовления, знания о воскрешении Малакея и… причину бегства Дераты.

Сегодня утром Дармос узнал, что у него есть внук, сын его единственной дочери. Но жизнь его висела на волоске.

Сегодня утром жизнь Дармоса Железнорукого второй раз, считая бегство дочери, развалилась на куски.

Хотя, возможно, в этот самый миг начинается снова.

Заклятие достигло апогея. Даже на скалистых стенах выступила испарина, тяжелый спертый воздух заполонил комнату, дрожание продолжалось все время, пока Ур и Марела безостановочно пели.

Звездный Блеск качалась от слабости, но держала сердце, хотя и понимала, что силы ее на исходе. Если заклятие продлится еще несколько секунд, она потеряет Горена. Сердце его остановится, и кристалл потухнет навсегда.

Она повернула голову к стоящему рядом Дармосу, чтобы попросить его держать ее покрепче.

И увидела взгляд его ставших серыми глаз и демоническое подергивание уголков рта. Глаза ее расширились от ужаса, она попыталась закричать, предупредить остальных, но тут Дармос ударил ее по лицу. Голова ее дернулась, и она рухнула как подкошенная.

Кристальное сердце упало с груди Горена на пол…

Когда Дармос сжал горло Марелы, та закричала.

— Тебя, старая худосочная дрянь, я собственными руками разорву на куски, — прошипел дедушка Горена голосом Малакея. — Можешь не рассчитывать на Ура. Как только он прервет свои песнопения, я окончательно освобожусь и смогу выйти. А это будет уже совсем скоро, можешь мне поверить. — Он сжал пальцы. Марела захрипела, глаза ее вылезли из орбит. Она забилась в жестких руках Дармоса и попыталась проговорить защитную формулу.

Дым почернел, факелы отбрасывали на стену тени, которые не повторяли контуры Дармоса, а обрисовывали силуэт высокого худого человека. Малакея.

Ур не дернулся, просто продолжал петь, но голос его стал более глубоким, а коготь на груди Горена легонько задрожал.

Малакей увидел, как кристалл скатился с груди Горена на пол. Он вот-вот разобьется, раздавив сердце Горена. На долю секунды мага охватило сожаление, что он уже никогда не сможет вернуться в это юное тело. Но организм Дармоса Железнорукого был еще достаточно крепким для его целей.

Звездный Блеск видела перед глазами яркие красные искры, голова у нее кружилась, щека горела от удара Дармоса. Сквозь пелену боли она заметила светлую пульсирующую точку зеленого цвета, которая, вращаясь, летела по воздуху… Нет, падала…

Марела давно уже была немолода и не отличалась особой силой. Но стойкости не утратила. При необходимости она могла обходиться без палки, опираясь на которую ходила частично из кокетства, а частично для того, чтобы убедить окружающих, что она гораздо слабее, чем на самом деле. Тот факт, что мага недооценивают, иногда может оказаться для него очень полезным…

Такой вот урок в данный момент жрица преподала Малакею. Он отвлекся на крошечный момент, равный удару сердца бегущей мыши, и этим моментом жрица немедленно воспользовалась. Она подняла правую ногу и с такой силой наступила на сапог Дармоса Железнорукого, что тот от удивления ослабил хватку. Этого оказалось достаточно. И уже не мягкая и добрая Марела, к которой все привыкли, а настоящая фурия ловко повернулась и вонзила пальцы в глаза Дармоса. Другой рукой она схватилась за горло и жадно ловила ртом воздух. Малакей в теле Дармоса заорал и отпрянул.

— Stato! — закричала Марела, подняв руку, и мужчина замер на месте.

Подскочившая Звездный Блеск вытянула руки вперед, в самый последний момент, прежде чем кристалл упал на пол. Он, целый и невредимый, лег на ее ладонь, и она ощутила тепло и пульсирующие удары сердца Горена. Хрипя и качаясь, она поднялась на ноги. Голова все еще кружилась, ей пришлось прислониться к постели. Она осторожно положила кристалл обратно на грудь Горена и закрыла его руками.

«Я дала клятву, — думала она. — Я не отступлюсь. Ты будешь жить».

— Ты, старый дурак, — прокряхтела Марела, — забыл, как люди двигаются, как живут! Ты слишком долго был только духом, поэтому сейчас я загоню тебя туда, где тебе самое место, — в глубокую пропасть!

Она потерла шею, откашлялась и продолжила петь. Малакей в Дармосе Железноруком задергался. Он попытался ей помешать, но Ур, так и не прервавший пения, держал его на расстоянии. Дракон только слегка изменил тон, сделав заклятие более резким.

Тело Дармоса Железнорукого задрожало, контуры его расплылись, он закачался, теряя остатки сил, и упал на пол перед кроватью.

В горле Горена снова зажглась красная искра.

— Вы еще пожалеете… — раздался последний жалобный крик.

А потом Горен вздохнул, и свет у него в горле погас.

Тон Марелы тут же изменился. Она снова пела песню для исцеления сердца, но на этот раз задом наперед. Звездный Блеск, держащая ладони над пульсирующим кристаллом, едва держалась на ногах. Но голос ее был ясным:

— Я беру твое сердце из кристалла в свои руки и возвращаю его туда, где ему место. Бейся, сердце, и дари жизнь.