— Где твой племянник?

— На Почайне затаился. Ждет, как кто выйдет из пещер. С ним же прихожан трое.

— Позови Брячислава, — велела Ольга отроку, который привел Микулу.

Тот убежал, и вскоре появился телохранитель Ольги.

— Слушай, Брячислав, возьми двух десятских с воинами, седлайте коней и ему коня, — показала она на Микулу, — спешите за ним, куда он поведет. Ищите в пещерах отца Григория. Да смолянки не забудьте.

Брячислав, храбрый воин, бледнел на глазах у Ольги.

— Но, матушка княгиня, там царство демонов тьмы, и никто не выходил оттуда живым.

Княгиню опалило гневом, как он смел показать свой страх! И уже готова была обрушить на голову воина свой гнев, но вмешалась мужественная Павла:

— Матушка, не гневайся на сотского. Я поведу воинов. Многажды бывала в пещерах у кудесника Любомира, и сказал он мне слово против злой силы.

— Иди, любая сестра. Да хранит тебя архангел Михаил, — И княгиня проводила всех до крыльца, повторяя: — Токмо не мешкайте!

Теремной двор гудел словно улей. К этому часу из города пригнали уже несколько десятков белых коней. При них были и хозяева. Боярин Карл и с ним дотошные дети боярские искали подноготную пропажи отца Григория, допытывали владельцев белых коней, но пока безуспешно.

Тем временем отряд во главе с Брячиславом и Павлой, коя ехала в санях, примчал к берегу речки Почайны, где при впадении в Днепр были входы в пещеры, кои прятались за густыми зарослями терновника, под карнизом нависших каменных утесов. Неподалеку от одного из входов, затаившись в терновнике, сидел Акун. Он держал в руках лук, и на тетиве покоилась стрела. Рыжий охотничий пес напряженно всматривался в темноту.

Брячислав поднялся к Акуну, показал на собаку:

— Пусти ее, видишь, как рвется, — Поводок и правда был натянут.

— Не пущу Пропадет зазря. Задушат ее демоны, — отвечал Акун.

— А ежели их нет? — спросил Брячислав.

— Как это нет? — удивился Акун. — Иди испытай.

Подошли Павла и Микула.

— Ты дай Гора Павле, — сказал Микула племяннику.

— Ишь ты! Да ведь собака…

— Давай, давай, сынок, и не бойся за пса, — И Павла взялась за поводок

— Ладно уж, — Акун отпустил пса и подал Павле рукавицу— Возьми, так ловчее держать.

Павла надела рукавицу и едва успела как следует взяться за поводок, как Гор потянул ее к входу в пещеру. Через миг они уже скрылись в ней. Брячислав обнажил меч и поспешил следом. Воин догнал его и подал факел. Еще три воина с зажженными смолянками скрылись следом за сотским.

Гор так быстро тянул Павлу, что она едва поспевала за ним, хотя ни зги не видела впереди. Пес то рычал, то скулил, то повизгивал. Видимо, и ему было страшно в подземелье. Павла задыхалась от быстрой ходьбы, спотыкалась, билась о стены локтями. Но вот подземный ход расширился, и факел Брячислава осветил большую залу и три новых подземных хода. Гор потянул Павлу к правому из них, скрылся там. Павла поспешила за ним. Она задела за камень, который мешал ей пройти, сдвинула его, и в сей же миг сверху на Павлу обрушились камни. Она пронзительно крикнула, тявкнул Гор, и все стихло. Да вскоре заскулил пес.

Брячислав подбежал к завалу и в свете факела увидел только ноги Павлы. Сама же она была погребена под грудой камней. Сунув кому‑то из воинов факел, Брячислав ухватился за ближний камень и попытался оттащить его.

Но сил не хватило. Подоспел Микула, в проходе стало тесно. Микула лишь бросил:

— Не мешай, воин, — ухватился за глыбу и стащил ее с Павлы. Он расправился и с другими глыбами и вскоре вытащил Павлу. Лицо и голова ее были в крови, но жизнь еще теплилась в ней. Взяв ее на руки, Микула понес Павлу к выходу из пещеры, и один из воинов освещал ему путь.

Брячислав нашел в себе силы одолеть суеверный страх и повел воинов за собой. Он нашел Гора под тяжелой глыбой. Подоспел Акун и помог Брячиславу снять камень с собаки. Акун опустился возле Гора на колени и увидел, что тело его до груди раздавлено. Поняв, что Гору нет спасения, Акун вытащил охотничий нож и прекратил муки своего друга.

Несколько минут воины и охотник шли в тишине. И вдруг подземелье потряс новый камнепад, а Брячислав, что шел впереди, упал на спину, и ему придавило глыбой ноги. С большим трудом воины вытащили из‑под глыбы своего сотника. От боли он стонал, обе ноги его оказались неестественно вывернуты, а кости торчали из разорванных сапог.

— Надо уходить! Демоны во гневе, и мы все погибнем, — сказал Акун.

— Уходите! Все уходите! Меня же оставьте, меня не трогайте! — закричал Брячислав.

Но сотника подняли на руки и, как он ни бранился, понесли к выходу из пещеры. Микула той порой уже выбрался на свет Божий, положил Павлу на снег. Она же открыла глаза, глубоко вздохнула и испустила дух. Кровь из проломленной темени продолжала сочиться и стекала по густым волосам на снег.

На теремном дворе в это время нашлась та пара белых коней, кои унесли дьячка Вахрамея и священника Григория. Досужие люди узнали, что их хозяин, черниговский купец, пришел с товарами с пятью возами, сложил их на берегу Днепра в амбарах до водного пути и остановился на постоялом дворе. В ту же ночь его лучшую пару коней украли. Он и его два работника искали коней по всему городу два дня. Теперь же он нашел их на теремном дворе. Кто их увел у купца, досужим людям оставалось неведомо, потому как их нашли в роще близ речки Почайны привязанными к дереву.

Княгиня Ольга сетовала: не могли они быть уликой против Богомила. И потому у нее не было повода призвать к ответу верховного жреца за исчезновение священника Григория. Да терпение великой княгини иссякло, когда на теремной двор привезли тело погибшей боярыни Павлы и искалеченного Брячислава. И хотя сие также не могло быть поставлено Богомилу в вину, преступив все сдерживающие начала, княгиня тут на дворе созвала бояр, воевод и немногих градских старцев и в их присутствии распорядилась:

— Слушайте все! Вот еще две жертвы Богомила. Потому повелеваю воеводе Претичу идти с воинами на Священный холм, взять под стражу Богомила, всех жрецов и служителей.

Никто из вельмож не возразил княгине. Всем было очевидно, что боярыня Павла и сотник Брячислав — жертвы противостояния Богомила великой княгине. И теперь каждый, кто стоял рядом с нею, мог опасаться коварства верховного жреца. И воевода Карл ответил за всех:

— Мы согласны с твоей волей, матушка княгиня.

— На то и надеялась, — сказала Ольга и повелела Претичу: — Иди же, воевода, не мешкай.

Претич убежал, и вскоре сотня вооруженных воинов побежала от казарм к воротам и скрылась за ними. Княгиня Ольга проводила взглядом воинов и подошла к саням, где еще лежали бок о бок искалеченный Брячислав и убитая Павла. Склонившись, Ольга сказала:

— Вы пострадали за великую княгиню, еще за новую веру. Я того не забуду. — И повелела теремным услужителям: — Позовите врачевателей и накажите им, чтобы подняли Брячислава на ноги. Павле сделайте домовину и поставьте в тронном покое. Ее же отнесите туда сейчас. — И Ольга ушла в терем. Она поднялась в тронную залу. И когда принесли Павлу, велела укрыть византийским ковром стол, на котором утверждались Ольгины уставы и указы, и положить на него тело боярыни.