– Повезло, наверное. Ты ведь сообщила номер рейса. Чтобы вычислить время, не нужно быть математическим гением.

– Это все догадки. Доказательств нет. Нет, не верится, что Леонард все организовал. – А, может, просто не хочется верить? – Он бы не навредил Ханне. Ни за что.

– Конечно, не навредил бы. Ханна могла оказаться там совершенно случайно.

Я вспоминаю подробности аварии.

– Марта пыталась оттолкнуть Ханну с дороги, я уверена. Если бы не она… Страшно даже представить. – У меня начинает дрожать нога.

Том кладет руку мне на бедро, чтобы унять дрожь.

– Извини, не хотел тебя огорчать. Я просто думаю, что Леонард подчищает хвосты. Наверное, Марта по его приказу избавилась от Элис.

– Она тебе не мешок с мусором! – огрызаюсь я.

С чего вдруг Том говорит так, будто судьба Элис – дело решенное? Я не готова это принять.

– Прости, я ничего такого не имел в виду.

– Ладно, забудь, – вспоминаю я о вежливости. – Нужно поговорить с Мартой. У нее ключик ко всем загадкам. Она знает, что именно произошло.

– Вряд ли тебя встретят с распростертыми объятиями. Давай с ней побеседую я.

– Хорошо, спасибо.

Я отпиваю вина, оно согревает и чуть обжигает пустой желудок. Обдумываю версию Тома. Замешан ли Леонард? Принять такое трудно, однако мой рациональный ум не позволяет этого исключить. В противостоянии «голова против сердца» у меня всегда побеждает голова. Тем не менее что-то не дает мне покоя, маячит где-то на краю сознания – неуловимое и назойливое.

– Ты же знаешь, какой Леонард злобный, – вздыхает Том. – В прошлом он мне угрожал. Не смотри так удивленно!

– Мы будто о разных людях говорим. Леонард бывает резким, даже грубым, да. Но злобным я бы его не назвала.

– Ну, для тебя Леонард – друг семьи и прочее; однако ты не все о нем знаешь. Почему он трижды разведен, а? – Том упирается руками в колени. – Я как-то видел Леонарда в действии. Мы с ним ходили выпить в частный клуб, вскоре после моего развода с Изабеллой.

– «Ванильный рай»?

– Да, ты его знаешь?

– Это клуб Макмиллана. Он выгнал оттуда парня, а тот подал жалобу на несправедливое увольнение.

– А, помню. В общем, Леонард вел себя по-хамски с официантами, приставал к танцовщице во время частного танца. Девушке даже пришлось дать денег, она хотела звонить в полицию. Избавлю тебя от подробностей, но Леонард показал себя настоящей скотиной.

Я должна быть удивлена или шокирована, или то и другое вместе, но меня уже, похоже, ничто не способно удивить.

– Если Леонард имеет отношение к смерти Элис, его нужно наказать. Такое нельзя спускать с рук. Покажи мне документы, пока я не увлеклась вином и не перестала соображать окончательно.

Мы переходим в гостевую комнату – размером не больше каморки. Сюда, по-моему, даже односпальная кровать не влезет. Места хватает лишь для письменного стола да небольшого книжного шкафчика. Том включает ноутбук и достает из выдвижного ящика коробку с флешками.

– Я не храню ничего важного на жестком диске, его легко повредить, – поясняет Том.

Он авторизуется, открывает проводник. На флешке – папки внутри папок. Том находит нужную в несколько щелчков.

– Так, поехали. Здесь перечень операций, даты, назначения платежа и суммы. А здесь – перечень счетов, до которых я сумел эти операции отследить. Деньги много раз переходят со счета на счет, маскируются под новые трансакции. Вот, посмотри, я составил схему движения средств. Видишь? В итоге каждый платеж оседает на офшорном счете, который ведет к Леонарду.

Я вглядываюсь в схему, изучаю подтверждающую документацию, скопированную и оцифрованную Томом. Настоящая паутина из денежных операций, а я, честно говоря, не сильна в корпоративном праве. В конце концов я запутываюсь и решаю принять схему Тома за истину.

– Слушай, я мало что в этом понимаю, но вот же у тебя целая куча документальных доказательств. Так чего же мы ждем?

– Пока что я только сложил вместе детали головоломки. Еще нужно доказать, что офшорные счета связаны с Леонардом. Как только я это сделаю и поговорю с Мартой, нас ничто не остановит.

– Думаешь, Марта выдаст Леонарда? Вообще-то она пыталась предупредить меня, что в деле замешан кто-то еще. Звонила перед моим отъездом из Америки. А здесь по прилете я получила сообщения с угрозами. Наверное, от Леонарда. Марта согласится дать против него показания?

– Не знаю. Это, вероятно, зависит от степени ее собственного участия.

– Марта – слабое звено. Если мы до нее доберемся, дело сделано. – Я со вздохом откидываюсь на спинку кресла. – По крайней мере, мама и Люк поверят, что насчет Марты я не выдумываю.

Я поднимаю глаза на Тома. Он не улыбается. Наоборот, смотрит чуть ли не скорбно.

– Что такое?

– Ничего.

– Ты чего-то недоговариваешь. Я знаю этот взгляд. Выкладывай.

Том мотает головой, внимательно изучает свои ладони. Наконец закрывает файл на экране и щелкает по другой папке, озаглавленной «Фотографии».

– Я не хотел тебе говорить, но ты – мой добрый друг, ты мне очень дорога…

Вновь папка внутри папки.

– Что такое? – повторяю я.

Меня охватывает предчувствие неминуемой беды. Сейчас Том покажет то, что мне совсем не понравится. Вне всяких сомнений. Я напряженно жду. Речь может идти только об одном.

Том щелкает по иконке. Короткое мерцание, и экран заполняет изображение Люка и Марты. Они обнимаются. Не просто обнимаются – целуются в губы. Снимок сделан издалека, но ошибка исключена. Волосы у Марты собраны в хвост, на ней джинсы и розовая футболка – сильно подозреваю, что моя. На Люке футболка с серфингистом и джинсы. Парочка стоит на набережной Брайтона, на фоне пирса и галечного пляжа.

– Откуда у тебя это? – грозно спрашиваю я.

Внутри просыпается гнев, растет, распирает грудную клетку, я вот-вот лопну.

– Я сам сфотографировал. Следил за Мартой – после того, как ты впервые заговорила о своих подозрениях в ее адрес. Думал, что сумею тебя успокоить, а вышло… – Том кивает на экран.

– В голове не укладывается. Вот ведь… Люк внушал мне, что я ревнивая, чокнутая, взбалмошная…

Я разглядываю фото. Врезать бы по нему кулаком! Я вскакиваю и решительно шагаю в гостиную за телефоном.

Том кидается следом и успевает отобрать у меня мобильный.

– Не спеши. Остынь немного. Ты сейчас злишься.

– Еще бы, мать его!

– В таком состоянии выяснять отношения не годится. Давай-ка… Садись. Выпей… – уговаривает Том, подводя меня к дивану и вручая бокал. – Открытие ужасное, очень тебе сочувствую. Но я решил – уж лучше тебе узнать от меня.