Ларион повторил жест боярина, пожал плечами и произнес лишь одно слово:

– Увы…

– Токмо Богу свойственно не совершать ошибок, сын мой, – продолжил гость нежданный, – но ему же и подвластно помогать нам исправлять свои промахи, так что не убивайся понапрасну. С близкими твоими, слава Господу, все обойдется, а потому следует и дальше заниматься нуждами насущными, ведь сейчас их больше делать некому.

В последние дни Еремеев пребывал не в том состоянии, чтобы верить первому встречному, но слова старика имели довольно необычное свойство – казалось, что говорил кто-то другой, находящийся внутри самого Александра. Однако это точно была не магия – его пистоль не дребезжал.

– Как тебя звать-величать, уважаемый?

– Зови Иоанном, Данила. Я вижу, спросить жаждешь, кто я и зачем пожаловал? Пригласишь присесть – расскажу, – по-доброму усмехнулся пожилой мужчина.

– Ой, прости, отец. Присаживайся.

Старик устроился на стуле.

Покрой одежды Иоанна чем-то напоминал монашеский, но раньше Еремеев не видел служителей церкви в светло-сером облачении.

– Да и вы, сынки, садитесь – чего зря ноги трудить? У нас еще имеется время, пока супостат грозный к стенам града подойдет.

Складывалось впечатление, что Иоанн знал обо всех тайнах.

Молодые люди тоже присели, заинтригованные новым знакомым.

– А прибыл я сюда, сынки, чтобы наведаться в град, людьми брошенный много лет тому, да со знакомцем повидаться, что покой свой там обрел. Хороший был человек, праведный. Ты, Данила, путь-дорожку к нему открыл, за что благодарствую.

– Не я тот путь открыл, – уточнил Еремеев.

– Знамо дело – не сам, но ты прислушался к зову Господа, пусть не умом, но сердцем, а сие очень важно, Данила. Бог, он в трудный час призывает того, кто беду лютую отвести способен и тем самым чад его уберечь.

Несмотря на многословие Иоанна, речь его раздражения не вызывала. Скорее, наоборот, этого человека хотелось слушать и общаться с ним.

– А я точно смогу? – высказал сомнения Еремеев. – И как можно отвести то, что я же и притягиваю? Ведь друид за мной охотится…

– Не стоит вину огромную токмо на свои плечи взваливать, Данила. Одолев одно большое зло, ты стал мишенью для другого, ибо зло чует в тебе опасность и стремится от нее избавиться. Но не один ты в борьбе с лихом, природные силы тебе в помощь, и Господь в деле праведном подсобит. Для того я и пришел в сей град, дабы слово и совет Его донести до твоего разума и сердца.

– Нам, отец, нынче любая помощь сгодится. Подскажи, как этого друида извести… – Александр непроизвольно стиснул зубы и сжал кулаки до хруста в костяшках.

– Не пускай злобу в сердце, Данила, – мягко, словно разговаривал с ребенком, произнес старик. – По сути, ведь тот друид – человек, злыми силами покоренный, и он, как все люди, достоин сострадания. Ибо не его тебе следует одолеть, а изгнать те силы, что власть над ним держат.

Еремеев всегда считал неправильным сваливать вину на потусторонние силы. Легче всего сказать «бес попутал» или «я не ведал, что творил», но ведь так можно оправдать любую подлость. Он не был согласен с собеседником, но посчитал, что сейчас не время для философских диспутов.

– Пожалуй, как на человека, на него без сострадания смотреть невозможно, – высказался он. – Но дела этот гад творит такие, что одной смерти для него мало.

– Не судите – да не судимы будете, – так же благочестиво произнес Иоанн. – Кто чего достоин, о том лишь Господу ведомо, а наша цель – не допустить, чтобы одна заблудшая душа натворила бед непоправимых для других. А потому следует остановить его злодеяния и воззвать к тому хорошему, что в нем осталось.

В иных обстоятельствах Александр, может, и затеял бы спор, но время поджимало, а практических советов от Иоанна до сих пор не последовало.

– И как нам поспособствовать промыслу Божьему? – спросил боярин после небольшой паузы, поскольку подбирал нужные слова.

– Надобно привести душу заблудшую к святому месту, что в граде покинутом. Завлечь ее беседой праведной да вызнать о путях, приведших к падению нынешнему. Зная причины, можно и способ найти, как сию душу на путь истинный направить.

– Привести?! – воскликнул Еремеев. – Завлечь беседой?! Так он и пойдет!

– Слова надобно подобрать правильные, кои заставят даже последнего злодея следовать за указующим путь. Ведь к любому человеку подход нужен. Кто из вас лучше всех знает беднягу-друида?

– С ним встречался только я, – сознался Александр. – И не замечал, чтобы он себя считал беднягой.

– Для души заблудшей свойственно плохое выдавать за хорошее, и наоборот. Именно так она и добрела до жизни, злодействами наполненной.

– Значит, требуется заманить негод…, ой, простите, душу заблудшую в мертвый город и там попытаться простить ему все грехи? – решил уточнить Еремеев.

– Не стоит возлагать на себя бремя, человеку непосильное, – погрозил пальцем старик. – Надо дать возможность грешнику покаяться в содеянном, а простит ли его Господь, покажет время. Ты, Данила, берешься за дело трудное?

– Хорошо. Я сейчас подготовлю приглашение и отправлюсь к друиду… – начал было боярин. Он еще собирался назвать тех, кто пойдет с Ларионом в мертвый город для подготовки «теплого приема», но Иоанн не дал досказать:

– Я буду ждать вас обоих в покинутом городе, Данила. Тебя и душу заблудшую, более там никто не нужен. Сие важно, дабы избежать злодеяний новых, кои усугубят и так тяжкое состояние бедняги.

– Но разве мы справимся?

– Как Ему будет угодно, – уверенно произнес старик и поднялся. – Пути Господни, как всем ведомо, неисповедимы, но токмо они и выведут на праведную дорогу каждого из нас. Прощайте, сынки, а с тобой, Данила, еще свидимся.

Он пожал руку Лариону, Радиму, а ладонь боярина обхватил двумя своими и подержал несколько секунд. Только затем вышел из комнаты, оставив троицу в недоумении.

– И кто это у нас сейчас был? – задал вопрос Еремеев, ощущая непривычный жар в ладони. – Откуда он все знает? И про меня, и про друида? – Боярин выразительно посмотрел на Лариона.

– Почему ты решил, что мне это известно?

– Ты же у нас главный по тайнам.

– После посещения этого старца я понял, что зря занимаю свой пост, – с грустью констатировал разумник.

– Точно! – ударил себя по лбу Радим. – Старец! Наверняка это был святой старец. Говорят, они с Богом напрямую общаются.

«Звал?» – в это время откликнулся пульсирующий источник.

«Конечно, только ты что-то долго добирался», – не скрывая недовольства, мысленно ответил Еремеев.

«Прибыл-то я давно, но голоса подать не смел – мы с той силой, что здесь находилась, стараемся не пересекаться».