Стоящие на пристани аббат Олин, магистр Маккеронт и герцог Брезерфорд потрясенно разглядывали крылатого монстра. Им, конечно, приходилось слышать — главным образом из старых легенд — о драконах, но никто из них никогда подобного существа не видел.

— Тогайский Дракон, — пробормотал Маккеронт. — Значит, это не просто легенда и не плод разыгравшегося воображения перепуганных бехренцев.

— Наши солдаты отступают, — заметил аббат Олин. — По какой причине?

— Может, у них хватает на это ума? — с кривой улыбкой произнес Брезерфорд.

— Судя по приветственным крикам с городской стены, дракон выступает в роли нашего союзника, — сказал магистр, которому было известно о соглашении между предводительницей тогайру и Маду Вааданом. — Эта женщина на его спине — Бринн Дариель. Она пришла на помощь ятолу Ваадану.

Старый аббат с трудом оторвал взгляд от дракона, устремившегося вниз, к полю битвы.

— Пошли гонцов на пристань, — велел он Маккеронту. — Нет, иди сам! Выясни, что все это означает.

— Опасаешься, что появление дракона осложнит отношения с твоим новым другом, ятолом Вааданом? — спросил герцог Брезерфорд, когда магистр отошел.

— Не в том дело, — отозвался Олин. — Судя по словам Де'Уннеро и Садьи, эта Бринн Дариель — давняя знакомая Эйдриана. Не исключено, что наш молодой король только что обрел в ее лице нового союзника.

Если бы аббат Олин в этот момент оказался в состоянии оторвать взгляд от дракона, то заметил бы по лицу Брезерфорда, что эта перспектива, мягко говоря, не привела герцога в восторг.

Когда вечером того же дня Бринн и Астамир вошли в Хасинту, Аграделеус их не сопровождал. Не имело смысла заставлять и без того переживших многое людей в страхе разбегаться по улицам, что, несомненно, произошло бы, если бы дракон сопровождал их, даже в ипостаси огромной двуногой ящерицы.

Несколько человек встретили тогайранку и мистика у южных ворот и тут же отвели их во дворец Чом Дейру. Они заметили, как много на улицах солдат, в особенности из Хонсе-Бира.

— Похоже, ятол Ваадан, решив, что помощи Тогая ему не дождаться, нашел себе другого союзника, — заметила Бринн.

— Это наверняка произошло гораздо раньше, — не согласился с ней Астамир. — Такую огромную армию быстро не соберешь. Похоже, твой приятель, тот, что теперь правит в северном королевстве, уже несколько недель назад решил поддержать ятола Ваадана.

По правде говоря, в последнее время тогайранка не вспоминала об Эйдриане, занятая сначала собственными делами, а потом походом к Аграделеусу и обдумыванием того, чем она, не поступившись интересами своего народа, может помочь Маду Ваадану.

— А может, все дело в аббате Олине из Энтела, — продолжал мистик. — По слухам, он давно поддерживал дружеские отношения с Хасинтой.

На это Бринн нечего было сказать, поскольку ей мало что было известно о ситуации в Хонсе-Бире. О том, что Эйдриан стал королем, она услышала вскоре после заключения перемирия с Бехреном и начала своего правления в Дариан-Дариалле, но, кроме самого этого факта, больше ничего узнать ей не удалось. А что, если в Чом Дейру она как раз и встретится с Эйдрианом?

Ответ на этот вопрос — отрицательный — она получила довольно скоро, когда их с Астамиром ввели в большой трапезный зал, где шло пиршество. Пароуд и Печтер Дан Тарк тоже присутствовали здесь; последний вскочил и бросился к тогайранке, тепло приветствуя ее.

Он же повел их вдоль длинного стола, полукругом изгибающегося вокруг небольших столиков, уставленных яствами. Бринн покачала головой. Столько еды! Хватило бы прокормить целое племя тогайру на протяжении половины зимы.

А ведь в зале собралось всего человек сорок, набивающих животы и без сожаления швыряющих на пол полуобглоданные кости.

Дан Тарк первым делом подвел Бринн и Астамира к Маду Ваадану, и старый ятол поднялся из-за стола и тепло обнял Бринн.

— Ты принесла голову Бардоха? — глядя на мешок в руках тогайранки, спросил сидящий рядом с ним человек, как она узнала позже, ятол Де Хамман.

— В знак поддержки ятола Ваадана, — кивнула Бринн, поднимая мешок, который держала в руках. — Хотя я предпочла бы оставить ее снаружи, а не приносить в зал, где идет празднество.

— На этом настояли люди, которые проводили нас сюда, — добавил мистик.

— И правильно сделали! — воскликнул Де Хамман.

Чувствовалось, что ятола охватило радостное возбуждение при мысли о том, что сейчас он собственными глазами увидит вещественное доказательство гибели заклятого врага, разорившего его земли. Он сделал знак стражнику, тот взял мешок и, к отвращению тогайранки, вытряхнул из него голову Бардоха и положил ее прямо на столик.

Все сидящие за длинным столом бехренцы тут же поднялись и сдвинули кубки с вином в честь отважной Тогайского Дракона, повергшей гнусного изменника.

По кивку ятола Ваадана Печтер Дан Тарк представил Бринн бехренским сановникам, жрецам-ятолам и офицерам гарнизона Хасинты. Затем он подвел ее к трем чужеземцам из Хонсе-Бира.

С трудом поднявшийся из-за стола старик — Печтер Дан Тарк сказал, что это аббат Олин из Энтела, — протянул тогайранке унизанную кольцами руку. Не догадываясь о том, что тот ожидал, что она поцелует ладонь, Бринн крепко пожала ее.

Аббат Олин лишь улыбнулся и посмотрел на двух спутников.

— Позволь представить тебе магистра Маккеронта, моего представителя в Хасинте, — сказал он, указывая на второго монаха. — А рядом с ним герцог Мирианский Брезерфорд, сановник при дворе короля Эйдриана Будабраса.

Услышав это имя, тогайранка не смогла скрыть интереса. Ее карие глаза вспыхнули, и она перевела взгляд с Брезерфорда на аббата Олина.

— Ты знакома с моим господином? — осведомился последний.

— Возможно, — ответила Бринн. — Но если и так, это было много лет назад, любезный аббат.

— Когда он проходил обучение у тол'алфар в Вайлдерлендсе, — сказал Олин, и тогайранка удивленно посмотрела на него. — Он сын Элбрайна-Полуночника и Джилсепони Виндон Урсал, бывшей королевы Хонсе-Бира. Да, полагаю, это тот самый Эйдриан, которого ты знала. Вряд ли существуют два столь необычных молодых человека с одинаковыми именами, верно?

Аббат Олин отвел взгляд от Бринн, как будто лишь сейчас заметив стоящего рядом с ней Астамира.

— Ты прошла удивительный путь, моя добрая госпожа. — Голос аббата, до этого звучавший подчеркнуто учтиво, слегка изменился. — И приобрела удивительных друзей.

Мистик спокойно выслушал это замечание, оскорбительный оттенок которого скрывался как за самими словами, так и за насмешливо-презрительным тоном, но тогайранка тут же бросилась на защиту друга.

— Это так. Но разве того же самого нельзя сказать и об Эйдриане?

Старый аббат, сочтя за лучшее не вдаваться в дискуссию по этому поводу, поклонился и приветственно поднял стакан с вином.