— Я почти. — Катя улыбнулась и вдруг с неожиданной силой сжала мои руки своими. — Антон, ты знаешь, сколько еще нам осталось?.. Когда оно уже закончится?!

Аргументы «за», аргументы «против». Фигня все эти… ваши аргументы. Иногда ответ лежит на поверхности.

— Завтра, Кать. — Я легонько взъерошил пахнущие чем-то приятным темные волосы. — Все закончится завтра.

* * *

Кольцо лежало на медвежьей шкуре, заменявшей мне постель, и тускло поблескивало в полумраке. Я огляделся по сторонам, но ни обычным зрением, ни «Истинным» так и не увидел ту, что была здесь. Была какие-то десять-пятнадцать минут назад, задолго до рассвета.

Пришла, чтобы поговорить, но не застала меня… или наоборот — почему-то не хотела видеть, и просто оставила бессловесное послание.

Вигдис вернула мне кольцо Эйр — драгоценный артефакт класса «божественный», который я подарил Хроки перед свадьбой… И который так и не смог спасти моего друга — зато сохранил жизнь его невесте.

Неужели догадалась, о чем просил Сивый? Или просто решила таким образом поставить какую-то точку и попрощаться, отпуская меня в какие-то другие, высшие порядки, где я уже никак не смогу быть с ней рядом? Или?..

Впрочем, какая разница? До рассвета не так уж много времени.

Я взял кольцо, надел на палец, смахивая невесть откуда взявшуюся глухую тоску вместе с системным сообщением, и вышел из башни.

Снаружи меня уже ждали. Даже дозорные на стенах то ли спали, то ли просто застыли в оцепенении, опершись на длинные копья — но кое-кто не поленился подняться затемно, чтобы… Чтобы что?

— Здравствуй, Видящий. — Громадная фигура отлипла от стены и шагнула мне навстречу. — Собираешься куда-то?

— Может быть, — усмехнулся я. — Тебе известно многое, друг мой.

— Куда больше, чем я хотел бы знать. — Веор покачал косматой головой и протянул мне руку. — Но что бы ты ни задумал — удачи тебе, Видящий.

Утренний лед под ногами едва слышно хрустнул, проминаясь под тяжестью моего внезапно потяжелевшего тела. Интерфейс мигнул, выдавая очередное сообщение. Я даже не стал его читать — и так знал, что мне только раздали бафф.

Такой силы, что стало немного страшно.

— Удача мне пригодится. — Я обнял Веора и похлопал по могучей спине. — Я не забуду всего, что ты сделал для меня… для нас всех.

— Но и этого мало, чтобы искупить все мои ошибки. — Гигант заговорил медленно и глухо, словно отдал мне всю свою колоссальную силу до капли. — Я немногим могу помочь тебе, и немногое могу сказать… Но бойся того оружия, которым сражается твой враг! Оно куда страшнее, чем кажется на первый взгляд.

— Я знаю. И сохраню твою тайну, — ответил я и почти шепотом добавил: — Береги себя… Одинсон.

Веор остался за спиной, растворяясь в предрассветном тумане, а меня уже ждала еще одна встреча.

На этот раз — последняя. Больше никто — даже многомудрый арвейнидд по имени Одхан — не почувствовал, как скручиваются вокруг меня потоки ир хаул, предвещая скорую развязку… Хотя, может быть, доисторический эльф уже и так сделал для меня все, что мог.

Как и Темуджин — но юный хан все-таки пришел проводить меня в последнюю битву этого мира. Он шагал, опираясь на палку: во время боя за Прашну я забрал у него слишком много сил, и его аура еще не успела вернуть прежнюю мощь.

— Ты уходишь, Антор-багатур, — произнес Темуджин.

То ли спросил, то ли просто сказал, как об уже случившемся.

— Ухожу. — Я кивнул и поправил плащ. — Но не беспокойся обо мне, хан.

— Ты вернешься? — В голосе Темуджина на мгновение прорезалось что-то детское, словно он вдруг превратился в самого обычного десятилетнего мальчишку. — Отец говорил, что вернется, но…

— Я не знаю, — улыбнулся я. — И не стану обещать тебе того, чего не смогу выполнить. Но позволь мне оставить тебе подарок.

— Подарок?..

— Вот. — Я взялся за ножны на поясе. — Этим оружием сражались твои предки… сражался и я. Но теперь настало время вернуть его наследнику хана Есугея.

Ремешки — впрочем, как и сама сабля Дува-Сохора — оказались слишком длинными, и мне пришлось опуститься на корточки и повозиться, пристраивая древний клинок на пояс Темуджину.

— Это щедрый дар, Антор-багатур. — Темуджин нахмурился. — Но чем тогда будешь сражаться ты? Разве тебе не нужно оружие?

— Нет, хан. — Я легонько потрепал паренька по плечу. — Я сам — оружие.

* * *

Ветер в последний раз заботливо подхватил меня под крылья — и опустил на камни уже в человеческом облике.

— Не думал, что ты придешь. — Сивый ничуть не удивился моему перевоплощению. — Да еще и так рано.

Солнце только коснулось лучами верхушек скал, и в его свете мой враг казался грозным и внушительным — даже внушительнее, чем в реальном мире, где я видел его сидящим в похожем на трон кресле главы корпорации.

Огромные доспехи из желтоватого металла, отливающего всеми цветами радуги, чуть ли не вдвое увеличивали и без того крупную фигуру самозваного конунга. Броня выглядела не только надежной, но и немыслимо, запредельно тяжелой — и все же что-то подсказывало, что даже в ней Сивый может двигаться едва ли намного медленнее меня, облаченного в почти невесомые зачарованные тряпки.

«Истинное зрение» не смогло пробить его маскировку и выдать мне наверняка нечеловечески-высокие значения Характеристик — только показало кляксу ауры, похожую на маленькое солнце.

И вторую рядом — маленькую и совсем тусклую на фоне сияния Сивого.

— Ты сказал, чтобы я приходил один, — усмехнулся я. — Я ждал от тебя того же.

— Я не служу тому, кто называет себя конунгом Сивым. — Ошкуй устроился на плоском камне, подстелив под себя плащ. — Вы будете сражаться в битве, подобной которой не было с самого начала времен — а я сложу об этом песню, что будут петь и после Рагнарека.

— Скальд в своем праве, — подтвердил Сивый. — Здесь только мы, и я клянусь сражаться честно.

— Мне нет дела до твоих клятв. — Я огляделся по сторонам. — Но я верю тебе.

Он мог соврать — но сама Система не дала бы ему победить меня обманом. Все осколки «Светоча», наконец, собрались в одном месте, и их притягивало друг к другу с такой силой, что пространство на вершине скалы искривлялось и буквально искрило. Я почти физически чувствовал, как все вокруг наливается первозданной мощью ир хаул. Назревавший во всех Девяти Мирах одновременно шторм прорывался и сюда: всего несколько минут назад над головой было утреннее небо — но теперь к горе стянулись тучи. Тяжелые и алые от скрывшегося за ними солнца.

Будто наполненные вместо воды кровью.

Камни под ногами гулко ныли, подрагивая. Ночь оставила на них наледь, но огонь в недрах горы почуял извечного врага — прилетевший с северным ветром холод Йотунхейма — и рвался наружу, чтобы вступить с ним в бой.