– Да, было дело.

Собака подошел практически вплотную к воротам и ухватился за них обычной рукой. В бледном лунном свете она была похожа на руку скелета – пальцы мертвенно-белые и тонкие.

– Я ненавижу Равных, – сказала Аби. – И мне нужна твоя помощь, чтобы победить их.

Собака откинул голову назад и захохотал. Чем бы он тут с Сильюном ни занимался, это ни на шаг не приблизило его к нормальному человеку. Но Аби и не нужно, чтобы Собака был психически адекватным. Ей нужна его беспощадная ненависть.

– Никак не ожидал от тебя такого, Абигайл Хэдли.

Собака наклонился над воротами так близко, что Аби почувствовала его зловонное дыхание. Разило сырым мясом, вокруг его рта она увидела следы крови. Он охотился в лесу и сырой ел свою добычу?

Что ж, Аби намерена предложить ему добычу получше, которая вполне заслуживает уготованной ей участи.

– Поехали со мной в Лондон. Этой штуке нужно найти достойное применение.

Аби вытащила из рюкзака пистолет.

Они шли по пляжу и были так увлечены разговором, что его не заметили.

Высокий – Searugléaw, а светлоголовый и крепкий – его gesið.

Редвальд с сожалением потер подбородок. Слова его юности были теперь забыты. Впрочем, совсем не исчезли. «Searu» стали называть «Даром». И хотя у мужчин больше не было gesið, с которым он мог бы стоять спиной к спине в битве, каждому в этом мире нужен был друг.

Во всех мирах.

Он знал это.

Сумерки сгущались, день угасал. Он сел на усыпанный галькой берег, провел руками по найденной на берегу коряге. Прочитать заклинание, призывающее свет Дара, и все – костер горит. Но здесь ему нравилось делать все по-старому. Когда пропитанная солью коряга зашипела и затрещала, охваченная языками пламени, пара заметила его костер и поспешила к нему по скользящей под ногами гальке.

– Вы?! – спросил высокий, когда они остановились у костра. Его лицо озарилось недоверчивой улыбкой. – Здесь? На моем пляже?

Редвальд поднял бровь:

– Я думал, ты помнишь, сначала он был моим.

– Да, именно так, ваше величество. Я Сильюн Джардин. Можем мы присоединиться к вам?

Редвальд жестом указал на противоположную сторону костра, и юноша сел, скрестив ноги. Светлоголовый продолжал стоять, пораженный.

– Я Люк Хэдли, ваше величество, – наконец произнес он.

– Не надо никаких «величеств». Я вовсе не величественный.

И действительно: корона его была сплетена из веток и цветов. А одежду, что была на нем, ему подарили на двадцатый день рождения. Надо отметить, что она беззастенчиво выдавала свой возраст. И он с достоинством носил эти малинового цвета лохмотья.

– Меня зовут Редвальд. Садитесь, пожалуйста.

– Спасибо, король Редвальд.

– Он очень вежливый, – пояснил темноволосый, Сильюн. – Он с севера, там мальчикам дают хорошее воспитание.

– В моей юности все было по-другому, – произнес Редвальд, вспомнив захватчиков с севера, которые поставили эту землю на колени. Интересно, как эти юноши воспринимают его говор? Возможно, они слышат в нем германский акцент.

– А Сильюн, – сказал светлоголовый, Люк, – часто производит впечатление, будто его воспитала волчья стая. Хотя в некотором смысле так оно и есть.

Юноши обменялись сердитыми взглядами. Редвальд вспомнил, как дразнили его в юности сестры по очагу и братья по щиту в зале короля Титилы. Как невинно было их соперничество, пока не пришел день настоящего противостояния.

Несмотря на колкости, которые юноши отпускали в адрес друг друга, они тем не менее пребывали в благоговейном восторге. Несколько минут они сидели молча. Редвальд ожидал, что первым заговорит Searugléaw, наделенный Даром, но первым нарушил молчание светлоголовый.

– Мы вас искали, чтобы узнать, сможете ли вы нам помочь найти моего друга. Сильюн думает, что вы тоже ее искали, но вместо нее нашли нас. Вначале вы появились в моем ментальном пространстве в Эйлеан-Дхочайсе. А теперь вы здесь, в реальном мире. Как это возможно?

– Для того, кто находится в пространстве Дара, границ между мирами не существует, – улыбнулся Редвальд.

– Вы Wundorcyning, король-чудотворец, – сказал темноволосый, Сильюн. Сказал утвердительно, без тени вопросительной интонации.

– А еще Cealdcyning. Gastcyning. Cwiccyning.

– Ледяной король. Грозный король. Живой король, – перевел Сильюн, его лицо сияло светом, и освещали его не отблески костра. – И вы сделали так, чтобы мы вас забыли.

– Да, я так сделал.

– Но память в нас просыпается.

– Все верно.

Редвальд вытащил из кармана сосновые шишки и бросил их в огонь. Ему всегда нравился их смолистый аромат. Когда он умер, они должны были положить его в лодку, выстелив ее мехами, обложить его тело драгоценными камнями и оружием, усыпать шишками и покрыть сосновыми ветками и окурить благовониями. А потом пустить лодку в море, и его gesið, его брат по щиту, Хрит, должен был выпустить огненную стрелу прямо ему в сердце.

Вот что они должны были сделать.

Если бы он умер.

– Здесь, в Фар-Карре, я сделал нечто подобное, – продолжал Сильюн, – но… как бы наоборот. Построил большую стену из светящихся нитей Дара. И теперь никто за пределами этой стены не может найти поместье. А вы возвели такую стену по всей земле, чтобы никто внутри Британии не мог вас вспомнить. Я прав?

Юноша был настолько убежден в своей правоте, что он ждал только кивка, чтобы продолжить.

– Мы знаем, что магические ограничения могут сохраняться на протяжении многих поколений, как наследуемый акт Тишины. Забвение, которым вы себя окружили, оставалось незыблемым на протяжении веков, как крепкая старая стена, с редкими трещинами, но сквозь них проникала память, например, человека, написавшего «Сказания о короле», или того, кто нарисовал картину, что висит в большом зале моего поместья. Но эти прорывы случались так редко и знаний о вас было так мало, что вы не стали частью реальной истории. Вы были королем сказок и легенд. – Сильюн выдохнул, лицо его победоносно пылало.

– Очень хорошо.

Король прислонился к теплому боку своего оленя, погладил его шею и посмотрел на светлоголового юношу, на Люка.

– Но почему? – спросил Люк. – Почему вы хотели, чтобы вас забыли? И не только те люди, которые знали вас, но все и навсегда? Разве вы не отец Койры?

Они были хорошей парой, эти юноши. Пытливый ум и горячее сердце. «Как» и «Почему».

– Это длинная история, – ответил Редвальд. – И началась она давным-давно. Позволь мне показать тебе.