Снисходительно смеется.

— Я читаю тебя как открытую книгу. Забыла? И я прекрасно знаю, как ты себя ведёшь, когда врешь. Мне даже анализ ДНК не надо делать, я знаю, что ты беременна от меня.

— Да пошел ты! — срываюсь на крик.

— Да, я пошел, мне пора. Если что-то потребуется, звони.

На этом Паша равнодушно выходит из палаты, оставляя меня глотать слезы обиды.

Глава 47. Забота

Утром медсестра приносит мне большую вазу с цветами. Нежно-розовые пионы благоухают на всю палату, поднимая настроение. В цветах нет записки, но я знаю, что они от Паши. Только он дарил мне пионы.

Не очень понимаю, зачем Севастьянов прислал мне букет. Прочитал в интернете, что беременную девушку нужно радовать, а не расстраивать?

Если отбросить эмоции и гормоны, то у меня нет поводов обижаться на Пашу за его слова. Во-первых, он не сказал ничего нового. Паша еще до беременности объявил, что не хочет со мной быть, хоть и любит до сих пор. Почему после объявления о будущем ребёнке его мнение должно было измениться?

Во-вторых, вчера Паша, безусловно, был в шоке. Не только он читает меня как открытую книгу, я тоже кое-что о нем помню. Когда я сказала Паше о беременности, у него был точно такой же вид, как и семь лет назад, когда я призналась в измене. Ну, то есть, абсолютно растерянный и шоковый.

В-третьих, Паша сам по себе строг, холоден и прямолинеен. Со всеми людьми. У него нет опыта общения с беременными, он вряд ли знает о бушующих гормонах и необходимости создавать благоприятную обстановку.

Расстроила ли меня прямолинейность Паши? Да. Обижаюсь ли я на него из-за этого? Нет.

Сейчас мне нужно думать о ребёнке, а не лелеять уязвлённое самолюбие. На самом деле глупо с моей стороны надеяться на воссоединение с Пашей после предательства и измены. Это так же глупо, как если бы Рома надеялся на воссоединение со мной.

Новость о моей беременности разлетается быстро. Уже в одиннадцать часов мне звонит сестра Паши. Марина взволновала, растеряна, удивлена.

— Вы с Пашей снова вместе? — изумляется.

— Нет, мы не вместе. Я просто от него беременна.

— Но как…?

— Тебе рассказать, как делаются дети? — отшучиваюсь.

— Боже мой, Арина, я не могу поверить!

— Я тоже.

— Мы думали, у Паши никогда не будет ребенка!

А вот тут я настораживаюсь.

— Почему?

— Ну, он после вашего разрыва не хотел ни с кем семью, менял часто девушек, ни с одной долго не задерживался.

— Так мы и не создаём семью. Я просто беременна. На этом все.

Марина шумно дышит в трубку. Я через телефонную связь чувствую ее невроз.

— Арин, я просто хочу, чтобы ты знала: наша семья очень рада ребенку, — говорит после паузы.

Опускаю веки и медленно-медленно выдыхаю. После того, как я обошлась с Пашей и всей его семьей, слышать такие слова от Севастьяновых — как луч света в конце тоннеля.

— И, знаешь, кажется, Паша тоже рад, — осторожно добавляет. — Ну, то есть, он, конечно, растерян и в шоке, но… — запинается. — В общем, я знаю своего брата, как никто другой. Он рад, Арин.

Долбанные гормоны. Теперь во мне разыгралась сентиментальность, и я лью слезы.

— Спасибо, Марина. Мне очень-очень приятно.

— Мама тебе еще не звонила?

— Нет.

— Они с папой хотят тебя навестить. Я бы тоже заехала.

О Боже! О чем мне говорить с родителями Паши? Особенно с его мамой, моей несостоявшейся свекровью. На свадьбе Марины и на дне рождения ее мужа, я просто здоровалась с Надеждой Сергеевной.

— Эээээ… — тяну. — Ну ладно…

Попрощавшись с Мариной, падаю на кровать и неотрывно гляжу на букет пионов. Это просто вежливость, Арина. Вот и все. Вчера Паша был излишне прямолинеен, сегодня на свежую голову осознал это и решил сгладить ситуацию. На букете все и закончится. Вряд ли он приедет даже тебя навестить. А что касается остального семейства Севастьяновых, то они просто хотят внука. Так что не развешивай уши и не придумывай то, чего нет.

Родители Паши и правда приезжают через три часа. Нелепость ситуации зашкаливает. Надежда Сергеевна сразу рвётся поговорить с врачом, дотошно задаёт вопросы о моем наблюдении и даже спрашивает, чем меня кормят.

— Арина, ты должна есть побольше мяса. Это белок. И обязательно фрукты. Мне показалось, здесь недостаточно фруктов. Яблоки, груши и персики. Я распоряжусь, чтобы тебе каждый день привозили свежие фрукты и ягоды. И мне не нравятся здесь молочные продукты. Тебе нужен свежий фермерский творог. Это кальций. Арина, пожалуйста, не ешь эти химические йогурты. Какой кошмар, чем тут кормят беременных! А еще элитный медицинский центр, называется!

Я аж дар речи теряю. Эта гиперопека не обо мне. Она о ребёнке, напоминаю себе. Арина, не развешивай уши. Надежда Сергеевна очень давно хочет внука. Ей не важно, кто его родит — ты или Анжела. Главное, что будет долгожданный внук.

Но все равно как же приятно, когда о тебе так заботятся! Ничего не могу поделать с гормонами, слезы умиления так и наворачиваются на глаза.

— Арина, я прошу тебя, не ешь эту гадость, — замечает у меня на столе пачку покупного печенья. — Мы будем привозить тебе домашнюю выпечку.

— Хорошо, — сразу соглашаюсь.

После родителей Паши приезжают мои. Тоже счастливые и довольные. Наконец-то будет внук. Да еще и от Павла Севастьянова, а не от какого-то там непонятного Ромы. Мама суетится вокруг меня, подкладывает мне под спину подушечку, чтобы было удобнее, приносит в постель чай. И уже ни слова о моем разводе. Ни слова про то, что я должна простить Роме измену. Как быстро поменялось ее мнение. Наверное, втайне надеется, что мы с Пашей поженимся. Какая досада, что маму ждет разочарование.

Приезжает и Марина. Одна, без мужа. Улыбаясь, обнимает меня, гладит по животу.

— Как ты? — спрашивает.