Я рванулась в его сторону, и лишь Смерть заставил меня остановиться. Одним движением руки он отбросил меня назад. К его чести, приземление вышло почти ласковое, мягкое. Я и сама тут же поняла, что нападение на Голода, скорее всего, закончилось бы для меня плачевно.

– Храбрая кукла, – хмыкнул Голод. – Храбрее мамаши. Но довольно лирики.

Он повернулся к Смерти. Улыбнулся ему, как старому товарищу.

– Всего пара капель крови, и уйдешь живым вместе со своей блондиночкой.

Я не верила, что всадник вот так всерьез предлагает Смерти сдаться, и, когда он вдруг ударил огненным шаром, поняла, что то был лишь отвлекающий маневр. Шар взорвался прямо перед Смертью, осыпал искрами пространство вокруг, но исчез. Голод нахмурился.

Смерть не пошатнулся и не отступил. Алибек давно куда-то исчез, незамеченный во всеобщей суматохе. Только Нина еще не сообразила ретироваться, но сейчас мне было не до нее.

Смерть из представительного ректора академии превратился во… всадника. Почти ничего не изменилось в его облике, только правую руку охватил огонь. Но жутко было даже мне. Как по мне, Голод каким-то чудом сохранял самообладание, ибо Смерть выглядел впечатляюще даже для коллеги и бывшего друга. Предатель отступал. Мне казалось, что выбраться он вряд ли сможет. Мы с Ниной, словно завороженные, смотрели на всадника апокалипсиса, который впервые предстал перед нами в истинном обличье. Я видела, как огненные узоры покрывают тело мужчины, как в глазах медленно, но неотвратимо занимается пламя.

Голод тоже менялся. Его тело покрывали, вырастая из ниоткуда, сияющие зеркальные доспехи. В руке проявлялся огромный меч с пылающими красным пламенем прожилками. Я сглотнула, поняв, что сейчас начнется.

Голод ударил мечом, но тот, лишь скользнув по вспыхнувшему щиту, отлетел в сторону, и на всадника обрушился целый камнепад из сгустков тьмы. Они окутывали Голод, лишая возможности двигаться, он дергался, силясь ослабить хватку, но Смерть только усиливал натиск.

Невероятным усилием воли я заставила себя оторваться от этого зрелища и протянула руку к косе. Нина ничего не замечала. Мои пальцы обхватили древко, и я сразу почувствовала себя лучше. Размахнулась и ударила Нину косой, да так, что мерзавка отлетела на добрый метр в сторону.

– Ля фигня се возникаль, – вытирая с виска кровь, пробормотала я, – ми пардон.

Убедившись, что Нина в отключке, повернулась, чтобы хоть краем глаза посмотреть, что сделают с Голодом. В тот момент, когда я обернулась, произошло что-то странное.

В центре комнаты образовалась воронка. Сначала небольшая, но постепенно она разрасталась, затягивая в себя окружающие предметы. Очнувшаяся Нина среагировала мгновенно, будто знала, что это такое: разбежалась и прыгнула в самый центр, исчезнув где-то в недрах загадочной магии. Я отступила на шаг, потом еще.

– Джульетта! – настиг меня крик магистра.

Потом был толчок в спину, и я поняла – падаю. Падаю в эту странную воронку, вслед за сумасшедшей однокурсницей. Падать было страшно. Страшнее, чем все, что происходило до этого. Казалось, сердце замерло и больше никогда не будет стучать.

Падение вдруг прекратилось, а на моей талии сомкнулись сильные руки магистра. Я замерла, прижавшись к нему всем телом, чувствуя дрожь. Мы отошли – а точнее, меня оттащили – от воронки подальше.

– Пойдем, – позвал он, – скоро здесь будет жарко.

Мы вышли из лаборатории, я с наслаждением вдохнула свежий воздух. Мощный толчок сбил меня с ног: Смерть повалил на землю, закрывая собой. Из раскуроченных дверей вырвалось адское пламя. Магистру оно не причинило никакого вреда, я лишь чувствовала небольшой жар да стук собственного сердца.

Потом резким рывком меня поставили на ноги и потащили прочь.

Воняло горелым пластиком, от дыма слезились глаза. Не так уж и важно мне было дышать, но все ж неприятно, когда горло саднит от дыма. Я кашляла и терла глаза свободной рукой.

– Я перенесу нас, когда отойдем от пламени. Голод скинул в эту воронку кучу сил, они мешают порталам.

– Он еще там? – с трудом спросила я.

Заметила на плече Смерти расплывшееся красное пятно.

– У вас кровь.

Магистр только отмахнулся:

– Ерунда, зацепило каким-то заклятьем. Царапина.

Я шла плохо, уставшая и еще не оправившаяся от потрясения. Но далеко бежать и не требовалось, едва мы вышли на улицу, Смерть мог нас переместить.

– Стойте! – вспомнила я.

Рванула обратно в здание под крик магистра. Хотя рванула – не то слово. Скорее, вяло поковыляла.

– Джульетта! – крикнул он.

– Надо включить пожарную тревогу, там люди! Они…

Я не успела закончить мысль: прямо у входа возник Голод. Затормозить я уже не успела. Снова неловко подвернула ногу и охнула. Всадник протянул руку, но Смерть успел первым. Голода отбросило назад, да с такой силой, что он пробил спиной бетонную стену и врезался прямо в рубильник пожарной тревоги.

Я с облегчением выдохнула. В здании наверняка находились люди. Может, участвовавшие во всех этих исследованиях, а может, и нет. Смерти я им не желала и бросить наедине с магией, к которой они не привыкли, не смогла.

Когда убедилась, что воет сирена и сверкают красным аварийные светильники, позволила взять себя за руку. Никогда еще не радовалась так перемещениям.

– Цела? – спросил Смерть, когда все вокруг смешалось и мы понеслись сквозь пространство в мир смертей.

Я смутно почувствовала короткий поцелуй и то, как Смерть осматривает мои царапины, потом учуяла приятный запах корицы и вина, узнала библиотеку магистра и поняла – все, сейчас отрублюсь и просплю не меньше недели.

– Обещала ведь вечером прийти, – в полубреду пробормотала я.

От моих криков дрожали стены, стекла и соседи.

– Я что, подопытная мышка?!

– Я что, подопытная мышка?!

Смерть на всякий случай отошел в другой конец комнаты, встав так, чтобы нас разделял обеденный стол. А он длинный, овальный – даже если верхом полезу, не успею. На крайний случай есть балкон, а уж с ним-то это недоразумение справится. Вообще дом у Смерти был симпатичный, но за криками и попытками нанесения тяжких телесных я толком ничего не оценила.

– Джульетта, упокойся! – Наверное, Смерть хотел сказать «успокойся», но как-то с собой не совладал.

– Сейча-а-ас, – нехорошо так протянула я. – СТОЯТЬ!

Папа, пытавшийся проскользнуть мимо нас на выход, был остановлен моим голосом. Он и не предполагал, наверное, что я могу так орать. Как будто в доме у Смерти поселился блэк-металлист. На всякий случай папа даже осмотрелся, словно надеялся, что источник этого гроула находится где-то в шкафу. Но нет, орала я. Орала за дело.