– Не быть тебе больше красавицей! И богачкой не быть! Все мое будет! Все деньги моими станут!

Очнулась Катерина от ледяной воды, которую ей плеснули в лицо. Она еще удивилась, почему стекающая с нее вода какого-то странного красного цвета. Но тут внезапно ощутила в лице жгучую боль.

– А-а-а! – закричала она, схватившись за щеку.

Рука моментально окрасилась алым. Это была кровь, которая хлестала из раны.

– Это тебе только привет! – сказала Анастасия. – А завтра если не передумаешь, то мы и остальное послание целиком на твоем личике пропишем.

Разумеется, на следующий день Катерина с заклеенным пластырем лицом отправилась со своими мучителями к нотариусу и подписала все, что от нее требовалось. Размеры наследства, которое у нее отняли, она так никогда и не узнала. Радовалась уже и тому, что осталась жива. Да и на ее квартирку Анастасия претендовать не стала.

– Ладно уж, живи, – сказала она на прощание Катерине. – Но помни: вздумаешь рыпнуться и сунуться ко мне за деньгами, живо в землю ляжешь!

По этой причине Катерина никогда не напоминала о себе жене и дочери своего любовника. Она понимала: если напомнить о себе, могут и убить. Просто так, ни за что.

– Они обе сумасшедшие. И дочь, и мамаша.

– Отец и мать Анастасии умерли. Она осталась одна.

– Ну, так это ничего не меняет. Если спросите меня, я прямо скажу: Анастасия способна на любое преступление. Хоть убийство, хоть что. Это она со мной еще по-доброму поступила. Могла и убить. Запросто.

Подруги не могли оторвать глаз от шрама, который был на лице у бедной женщины. В голове не укладывалось, что такое зверство над красивой когда-то Катей могла учинить их Анастасия.

Оказавшись на улице, подруги долго не могли прийти в себя. Поведанная Катериной история начисто перечеркивала все их представление об Анастасии. Как уродливый шрам обезобразил красивое лицо женщины, так и ее рассказ перековеркал все, что прежде подруги знали.

– Ты ей веришь?

– Такую историю нарочно не придумаешь.

– Может, она оговаривает Анастасию?

– Ну, допустим. А шрам?

– Заработала его где-то в другом месте. Анастасию ненавидит, потому что та родная дочь, успешно вышла замуж, и вообще…

Леся не договорила.

– Надо поговорить с самой Настей!

Но телефон Анастасии молчал. То ли женщина не слышала звонка, то ли просто не хотела разговаривать.

– Так не пойдет! – воскликнула Кира после пятой неудачной попытки дозвониться до Анастасии. – Поедем к ней!

– Что мы ей скажем? – робко спросила Леся. – Даже если и окажется, что история любовницы – правда, какое это имеет отношение к убийству Горшкова?

– Самое что ни на есть прямое! Если Анастасия – такая ловкая обманщица, что даже нас в заблуждение ввела, от нее можно ждать любого, даже самого отчаянного поступка.

Однако, поднявшись к нужной квартире, подруги замерли от изумления. Двери в квартиру были приоткрыты, и оттуда раздавались голоса, все они были по большей части мужские.

– Воры?

– Грабители?

Нет, на воров и грабителей незнакомцы похожи не были. Очень уж нахально себя вели. Ничего не боялись. Подкравшись к дверям поближе, подруги прислушались:

– Так, Евдокимов, ты осматриваешь кухню. Ларионов, ты в ванной и коридоре. Остальные по жилым комнатам. Вы знаете что искать. Нас интересуют ремешки, пояса от платьев, даже бельевые веревки сгодятся. Одним словом, все то, что может подойти в качестве удавки.

Услышав последнее слово, подруги в ужасе переглянулись. Не иначе как в квартире подруги Анастасии идет обыск. И это не воры орудуют, совсем наоборот. В квартире полно полицейских. И ищут они удавку.

– Не иначе как ту самую, которой был задушен Курилкин.

– Выходит, Анастасию все-таки подозревают?

Но подругам не удалось вдоволь пошептаться. Внезапно дверь открылась, чуть не стукнув Киру по лбу. Девушка поспешно отскочила, наткнулась на Лесю. От неожиданности та не удержалась на ногах, и обе подруги рухнули на пол. Стоящий в дверях мужчина не сделал ни единой попытки помочь им подняться. Он просто смотрел на барахтающихся на полу подруг. А когда они наконец встали, сердито спросил:

– Вы кто такие?

– Мы… Мы – соседки.

– Из какой квартиры?

– Вот из этой.

Кира ткнула пальцем в дверь напротив. Она искренне надеялась, что полицейский не станет перепроверять ее слова. Он и не стал.

– Отлично, – кивнул он вместо этого подругам. – Заходите. Понятыми будете.

Не испытывая никакого восторга от данного предложения, подруги вошли внутрь. Впрочем, у них согласия никто и не спрашивал. Анастасия и ее подруга были тут. Они испуганно взглянули на Киру с Лесей, но ничего не произнесли. Не посмели. Самих девушек полицейские усадили в угол и велели сидеть тихо.

– А Померанцев в курсе обыска? – не выдержав, все же спросила Кира.

– Когда найдем что ищем, узнает.

Обыск длился томительно долго. Не час и не полтора. Казалось, полицейские обшарили уже всю квартиру, заглянули во все уголки. Пока что успеха не наблюдалось, но полицейские не сдавались.

– Еще остался вон тот чуланчик. Там мы еще не смотрели.

Собственно говоря, это был не чуланчик в прямом смысле этого слова, просто входные двери в этой квартире располагались довольно оригинальным образом. Первая дверь – тяжелая металлическая с обшивкой из натурального дуба. За ней шел маленький тамбур, в котором хозяева держали разный хлам, затем была еще одна дверь, ведущая в саму квартиру и большой просторный коридор.

Не надо думать, что если квартира была шикарной и занимала огромную площадь, в ней спокойно поместились все вещи. За долгую жизнь, как бы жильцы ни следили за порядком, обязательно копится разное старье, с которым и проститься жалко, и держать на видном месте стыдно.

В этой квартире не было антресолей, уродующих потолки. Владелица поступила иначе. Она соорудила в тамбуре два шкафчика. В одном держала верхнюю одежду, а в другой складывала разное старье и ненужный хлам. И вот в этом чуланчике один из оперативников и нашел длинный тонкий капроновый шнур.

– Взгляните, не он?

– Очень похож.

Полицейский не скрывал своей радости. Он повернулся к Анастасии и воскликнул:

– Ну что, гражданка Горшкова? Признаете орудие убийства?

– Впервые вижу эту вещь.

– Может быть, получше на нее взглянете?

– Я не знаю, откуда эта веревка взялась тут.

– Не знаете? Ну, что же, значит, так в протоколе и запишем. Только вы, гражданка Горшкова, учтите: чистосердечное признание облегчает участь. Вам могут скостить пару годиков, а в вашем положении это очень хороший бонус.