другая история, скандальная и гнусная история последней измены Надеждиного мужа[3].

Драгоценности Надежда ему вернула, сложив в полиэтиленовый пакетик для бутербродов. Не все поняли ее жест, но Лера поняла и согласилась. Хотя об этом поступке Лера узнала много позднее.

А потом Надежду увидел черствый и прагматичный фабрикант Иван Лапин, хозяин радиоэлектронной корпорации, где Киреева работала лет этак пять до этого. Их орбиты раньше не пересекались и не должны были пересечься никогда.

Значит, судьба.

Увидел и потерял голову.

Легок на помине.

Лера смотрела, как, захлопнув водительскую дверцу, к ним приближался тот самый прагматичный фабрикант. Поздоровался просто и спокойно, Лера это оценила.

Все же Иван Викторович был не только муж подруги, а еще и большим боссом по отношению к начальнику отдела маркетинга, кем и являлась Бурова Валерия в штате холдинга «Микротрон».

А потом он повернул лицо к Надежде Михайловне.

Лера не видела выражения его глаз. Она видела только глаза его жены, обращенные на мужа. И все про них поняла.

Киреева была счастлива. И не Киреева она вовсе, а Лапина.

И Надежда Лапина не станет надевать на правую руку никакие цацки. Только обручальное кольцо. Хоть биметаллическое с брюликами, хоть из серебра и без камня, хоть скрученное в два витка из медной проволоки. И будет носить его с радостью и гордостью.

Лера вспомнила, что колечко, которое подарил ей Воропаев к свадьбе, валяется в шкатулке. Видите ли, оно не сочетается с ее серебром. Лера уважала серебро. Еще вспомнила, что муж тем не менее свое кольцо носит не снимая.

Ей жгуче захотелось пойти в гараж и найти кусок медной проволоки.

Намерению помешал полицейский майор, в это время подкативший к воротам дачи.

Церемония приветствия, церемония знакомства, с кем пока майор знаком не был. Оказалось, что только с Леонидом.

Майор Кутузов оказался нормальным мужиком, компанейским и незаносчивым, и чувствовал себя абсолютно в своей тарелке. Он заработал себе дополнительные очки, не стараясь притворяться, что не понимает, почему и зачем оказался здесь, и получил баллов еще больше, не испытывая от этого неловкости.

Гастрономической оргии предавались за большим дубовым столом, спрятавшись от солнцепека в беседке, увитой плющом.

Леонид излучал радушие и гостеприимство, Надежда Киреева, то бишь Лапина, как водится, озорно смеялась, сверкая синими глазами, Иван Лапин был сдержан, но не до неприличия, а Сергей Кутузов балагурил и при этом ни разу не скатился до армейских анекдотов. Валерия старательно прятала нетерпение, суетливо предлагая гостям то и это.

Ей хотелось поскорее утереть нос Надежде Михайловне, которая считала себя звездой сыска и гением дедукции. Может быть, это и справедливо, поскольку были в жизни Киреевой Надежды и ее подруг, Леры, Кати и Алины, такие ситуации, в которых именно ее решительные действия вкупе со смекалкой неоднократно помогали выбраться из серьезных передряг. Однако скромности от этого у Киреевой не прибавилось, Леру ее высокомерие бесило до невозможности, в связи с чем и не терпелось услышать, и чтобы все услышали, и Киреева тоже, как майор примется превозносить Лерины героические подвиги, которыми та отличилась по ходу следствия и благодаря которым следствие было успешно завершено.

Ну, и разгадку всех шарад тоже хотелось бы услышать поскорее.

Наконец все наелись и выбрались на лужайку размяться. Прогулялись по участку, обошли прудик по берегу, поочередно сунули носы в свежий сруб бани. Хвалили, одобрительно крутили головами и цокали языком. Нагулявшись, расселись по шезлонгам в тенечке. Желающие закурить закурили, продолжая обсуждать угодья. О деле – ни гу-гу.

Наконец Надежда Михайловна с улыбкой произнесла:

– Хватит нас томить, Сереж, не видишь разве, как Валерия Львовна извелась!..

Валерия на нее зыркнула обиженно, майор гыгыкнул.

– Ну, что ж, – сделавшись серьезным, проговорил он. – Приступим. С чего только начать… Начнем с Фогеля, пожалуй. Хотя нет. Начнем с вас, Валерия Львовна. Справедливости ради замечу, что ваши энергичные действия способствовали ускорению расследования. И за вещдок, конечно, вам спасибо. Не обнаружь вы печать «Фактора», навряд ли бы смогли прищучить этого упыря. Однако вы неоправданно рисковали, когда решили выманить его на дачу. Какое-то безголовое поведение, извините. Да и не только в этом случае. Я бы на вашем месте, Леонид Николаевич…

– Майор, ты женат? – вполголоса загасил его Леонид, бросив взгляд из-под бровей в сторону Леры.

Майор, сбившись с волны, проговорил обескураженно:

– Нет, а что?

– То. Женись сначала… на такой.

А Лапин Иван Викторович усмехнулся в усы мудрой улыбкой. И посмотрел на свою Наденьку.

И зачем он снова эти дурацкие усы отрастил? Не иначе, Киреева настояла. Еще бы. С этой «подковкой» он полный гоблин, а для Надежды Михайловны, которая теперь работает вдали от мужа, это только на руку. Эгоистка.

Кстати, о чем речь вообще?

Впечатление такое, что мужики поняли друг друга, а вот Лера…

Киреева-Лапина тоже, кажется, поняла, но сделала вид, что на перепалку внимания совсем не обратила и мимических упражнений мужа не заметила. Лишь мимолетно взглянула на Валерию, но тут же прикрыла веками глаза.

Нет, Надя вовсе не подсмеивается над подругой. И не ехидничает. Если только слегка. Тем более что вид у Буровой не располагал к неуместным остротам.

Да, вид у Валерии был весьма недовольный. И ноздри напряглись, и веки опасно сузились.

А как вы думали? Совсем не то ожидала услышать Лера от полицейского майора. Где дифирамбы, где овации? Где простое человеческое спасибо, наконец? Унизил только, остолоп ментовский. И Киреева вон как лыбится, единственная и неповторимая…

– Вы все испортили, Сергей, – весело попеняла остолопу «неповторимая». – Я бы на вас обиделась, будь я на месте Лерочки. Хотя вас, сыскарей, тоже понять можно, самолюбие-то как задето! Какая-то офисная крыска вместо вас всю работу выполнила. Ну, хорошо, не всю, преувеличиваю. Однако вклад значительный внесла, не так ли? А вы на похвалы скупитесь.

Кутузов Сергей замахал руками с шутовской миной на лице и проговорил, смеясь:

– Сдаюсь, сдаюсь! Виноват, барышни, не бейте, пощадите! Может, я мужу ее позавидовал. Отчего вы, Надежда Михайловна, такой вариант не допускаете? Леонид Николаевич, ваша жена – редкая женщина, вы ее на руках носить теперь должны. И ребята, которые дело вели, очень ей благодарны. Вам, Валерия Львовна. Только вашему мужу просили передать… Впрочем, я уже передал.

Валерия, благосклонно выслушав заявление Киреевой, подумала, что все-таки Надежда Михайловна – отличная баба, хоть и много о себе думает. Да и майор Кутузов в людях разбирается, и все ему простила.

– Вы про Фогеля нам рассказать хотели, – напомнила майору Надежда, и тот послушно начал: