Три дня наш самолет кружил над страной. Мы никак не могли добраться из Новосибирска в Ригу. Стояла отвратительная нелетная погода. Аэродромы не принимали самолеты.

Наконец, нас, издерганных и голодных, посадили в Москве. Привезли в аэровокзал. Не в привычный, забитый под завязку людьми. В международный вокзал. В огромный зал, залитый светом. С мягкими креслами. Без единого пассажира.

Одичавшие за три дня, мои спутники тут же разбили цыганский табор. Принялись пеленать и кормить младенцев. Пошли умываться и бриться в сияющие белым кафелем туалеты. Затеяли постирушку.

Благолепие было нарушено. Торжественное ожидание настоящих пассажиров было осквернено.

Стало понятно, что ко двору мы здесь не придемся. От нас вот-вот начнут избавляться. И впрямь, не успел я об этом подумать, как специально для нас подали автобусы и повезли в гостиницу. В настоящую. Красивую. Аэрофлотовскую.

Люди робко встали в очередь на регистрацию. Зашептались:

– Денег-то нет… Чем платить будем?

Повернулись ко мне:

– Что делать? Деньги-то успели растратить…

– А я платить не собираюсь. Аэрофлот виноват, пусть он и платит.

Стоило нам расселиться в комнатах, как начались телефонные звонки. Люди сообщали друг другу, что администратор ходит по номерам, требует плату. Дозвонились и до меня:

– Что делать? – спрашивали в растерянности.

– Я платить не собираюсь.

Но вот настала очередь и моего номера. Сразу стало понятно, что администратор считает меня зачинщиком бунта на корабле и потому сразу пошла в крик:

– Плати деньги!

– Я платить не буду. Мы здесь по милости Аэрофлота – из-за его плохой работы. Пусть он и расплачивается…

– Сейчас я милицию вызову, – зашлась в крике администратор, – всех твоих повыгоняем к чертовой матери, а тебя посадим. Будет тебе дармовая гостиница с решетками на окнах.

– Делайте, как считаете нужным, – не сдавался я. – Выгоняйте нас и сажайте по тюрьмам. Только я позвоню сейчас ночному дежурному в ЦК КПСС и расскажу, что вы тут с нами делаете.

Администратор ушла. Эмоции, похоже, поостыли. Телефонная трель затихла. Нас оставили в покое.

Разбудили рано утром.

– Немедленно спускайтесь к подъезду – вас ждут автобусы. Вылет самолета разрешен.

…Загасив папиросу, я собрался последним войти в автобус. Но прямо перед моим носом закрылась дверь. Я постучал. Из окна высунулась голова сопровождающего в летной униформе. Он процедил с ухмылкой:

– А ты пойдешь пешком.

Отыгрались значит.

Я опешил. В автобусе зашумели. Но машина уже начала двигаться. Стало понятно, что сказанное человеком в форме – не пошлая шутка.

И вот тут случилось самое драматичное в этой истории – из окон автобуса посыпались рубли, монеты. Все, что еще осталось у людей после трехдневных скитаний в воздушных просторах великой страны.

Из одного окна высунулась рука с чем-то, завернутым в газету.

– Берите, пригодится…

Собрал я с земли деньги. Схватил такси и поехал вслед за нашими автобусами в аэропорт. В пути раскрыл сверток. В нем был кусок зачерствевшего хлеба с колбасой.

* * *

Не тот велик, кто никогда не падал,

А тот велик, кто падал и вставал.

Конфуций.

Как-то довелось мне отдыхать в Подмосковье по путевке. Были там недавно выстроенные “модерновые” корпуса, уютное кафе. На стойке гордо сверкал никелем, поражал всякими рычажками и блестящими ручками редкий еще по тем временам итальянский кофейный автомат.

Бывал я в том заведении часто. Попивал себе кофеек, болтал с новыми знакомыми. Однажды обратил внимание: буфетчица время от времени нагибалась под стойку и что-то там колдовала невидимое. Была она женщина общительная. Приходила на работу из соседней деревни.

Заинтригованный, я спросил:

– Что вы там делаете?

– Кофе делаю, – отозвалась та.

– Какое кофе?

– Обычное… Его вы и пьете. Вам же нравится?

– Так кофеварка же тут стоит, наверху. Что там, внизу, еще одна есть?

– Есть. Кастрюля. В ней и варю.

– А как же итальянская машина? Так же легче кофе готовить. И вкуснее.

– А кто же в ней разберется, в той машине? Пусть лучше так стоит. Красиво…

Словом, попил я тогда своего фирменного кофе вдоволь. Капучино деревенского разлива.

* * *

Не бойтесь потерять тех, кто не побоялся потерять вас. Чем ярче горят мосты за спиной, тем светлее дорога впереди.

Омар Хайям.

Мы ехали в Венгрию. Мы – это группа молодых и довольно молодых журналистов – поехали в Венгрию в познавательных целях.

Главная остановка, само собой, в Будапеште – непередаваемо красивом и необыкновенно многострадальном городе.

Кто только не топтал его улицы за два тысячелетия! В первом веке до нашей эры здесь мирно жило кельтское поселение. Но пришли римляне и вытеснили их из хорошего для торговли места. Но не усидели на Дунае. Потом оказалось, что сильнее римлян были гунны – они воцарились на земле кельтов. Однако не смогли устоять против венгерских племен, а те против монгольского нашествия. Монголы до последней нитки разорили Буду и Пешт, которые стояли по обоим берегам Дуная. За монголами пришла Турция, за ней австрийцы. Они просто присоединили Венгрию к владениям Габсбургов.

Очередные несчастья принес красавцу Будапешту двадцатый век. Гитлеровцы почти поголовно извели 250-тысячное еврейское население города. К окончанию Отечественной войны русская армия 102 дня осаждала его, пока не изгнала гитлеровцев. В результате боев за освобождение центральные районы Будапешта лежали в развалинах. Все мосты взорвали немцы, отступая из города. Несмотря на то, что Венгрия во второй мировой войне была союзницей гитлеровской Германии.

Думаю этим во многом объяснялась нелюбовь венгров к просоветскому правлению в своей стране. Она в конце концов вылилась в 1956 году в восстание против своих правителей сталинистов.

Восстание в конце концов было подавлено советскими дивизиями. Подавлено жестоко. Венграм это обошлось в три тысячи погибших и около двадцати тысяч раненых.

Советскому Союзу стоило четвертой золотой звезды на груди маршала Жукова. И ещё 25 новых Героев Советского Союза.

В результате этой маленькой войны на поверхность выплыл Янош Кадар, который стал правителем Венгрии.

Примечательно, что по отношению к себе мы не ощущали ни враждебности, ни косых взглядов, ни холодного тона.

Первая экскурсия в парламент страны, размещенный в великолепном здании – одной из основных достопримечательностей Будапешта. Его главный фасад в неоготическом стиле обращен к Дунаю. На нём 88 скульптур венгерских королей и вождей.

Мы вошли в парламент через главный вход, так называемые "Львиные ворота". Они расположены на площади.

В зале заседаний парламента нам показали кресло у прохода в каком-то ряду.

– Это место товарища Кадара.

– Не в президиуме?

– Нет. У нас нет президиума, как в вашей стране. Товарищ Кадар избран