Я даже никогда не посещал баскетбольные матчи с его участием. И он никогда меня не винил. Ни разу.

Я не покидал зону комфорта, чтобы сделать ради него то, что не принесло бы мне никакой пользы. Я был просто сосредоточен на том, чего хочу от Уилла, и никогда не задумывался о том, что он хочет от меня.

И как меня это характеризовало?

Джульетт сделала доску желаний.

Пока она (в джинсах и носках) стояла напротив доски, я сделал мысленную заметку, что надо познакомить Джульетт с моей мамой.

Нив, Лара и я сидели рядком на ее кровати, как воспитанные зрители поневоле. Девочки собирались пойти на игру. А я, если честно, не знал, что делать мне. Я уже подготовился к концерту, но саундчек начинался позже. Я планировал потусить с девушками, после чего поужинать и посидеть часок дома.

Но внезапно наступил час доски желаний.

– Вот ребенок с кларнетом, – объясняла Джульетт, показывая на распечатку, которую она прикрепила к доске. – Это означает мой план работать после уроков и преподавать игру на кларнете. В следующем году я смогу воспользоваться накопленными деньгами: это будет бонус к моей заявке, и я не буду забывать практиковаться.

Мы втроем одобрительно кивнули.

– Фотография, где вы видите пятерку с плюсом по письменной работе, означает, что в следующем году я буду прекрасно учиться. Мне нужен более высокий средний балл, если я хочу поступить в консерваторию.

Опять кивки.

– И конечно, тут у нас есть и консерватория. Итак, я целый год буду практиковаться и совершенствоваться, пока не начнутся новые прослушивания. Я откажусь от вечеринок. Мне надо только усердно работать.

– Никаких вечеринок? – скептически уточнила Лара.

– Ладно, немного… Но, по сути, версия Джульетт следующего года – это девушка, у которой есть миссия. Я достаточно хороша, чтобы поступить…

– Да, – твердо сказал я.

– И я не позволю себе оказаться за пределами того, где я хочу быть – и где заслуживаю быть. У меня нет связей и богатых родителей, которые могут сделать взносы прямо перед днем подачи заявок, но у меня есть талант. Я стану идеальной, а у них не будет никаких оправданий для того, чтобы отказать мне в следующем году.

– Да, Джульетт! – воскликнула Нив.

– Только то, что я не поступила с первой попытки, не означает, что мне надо отказаться от мечты. Мы просто нужно работать усерднее остальных.

– Если кто-то и может это сделать, то только ты, – заметил я, и Джульетт бросилась вперед, заключая меня в медвежьи объятия.

– Можно мне позаимствовать твои тени? – спросила Нив у Джульетт, вставая и направившись к столу. – Нам нужно скоро уходить.

– Зачем тебе тени, если ты собираешься посетить баскетбольный матч? – фыркнула Лара.

– Игра очень важна для Дарнелла. Он всю неделю порхал на крыльях.

– Стой, то есть вы опять общаетесь? – спросила Джульетт.

Она склонилась над столом, чтобы достать две палетки, и передала их Нив вместе с кистью для теней.

– Да. Похоже, ему требовалось время, чтобы осмыслить все по поводу Нью-Йорка, и недавно он мне позвонил и извинился.

Ха. Получается, он прислушался к моему совету. Либо парни пристыдили его позже. В любом случае я теперь стал почти Джерри Спрингером[32].

– В общем, – продолжила Нив, – игра для него действительно важна. Они впервые прорвались на региональный этап.

Меня что-то кольнуло. Нечто, ужасно похожее на вину.

– Я не думал, что это такое большое событие, – пробормотал я.

– Огромное, – заявила Нив, держа у лица карманное зеркальце, чтобы нанести на веки фиолетово-серые тени.

Я опустил взгляд и уставился на свои ладони. Вот почему Уилл казался раздавленным, когда я ему отказал. Теперь я понял, что манера, в которой он попросил меня прийти, была слишком непринужденной. Так вроде бы легкомысленно говорят именно тогда, когда хотят притвориться, будто что-то по-настоящему важное совсем не имеет значения.

А я могу мало что замечать, когда дело касается человека, которого я люблю.

Сколько раз я говорил Уиллу: мне просто хочется, чтобы он сделал что-то, не выполняя мою просьбу, а как раз потому, что я ему не безразличен?

И почему я не сделал ничего подобного ради него самого по этой же причине?

Сегодня вечером я должен быть на соревнованиях.

– Кстати, саундчек начинается поздно, – произнес я. – Думаю, я не смогу остаться на всю игру, но, пожалуй, у меня получится посмотреть хотя бы два тайма.

Джульетт завизжала и перестала возиться с молнией: она как раз застегивала сапоги.

– Да, Олли-оп! Давай с нами, будет очень весело!

Даже если и не будет, в чем я почти не сомневался, Уилл хотел, чтобы я посетил матч.

А мир не крутился вокруг меня.

Надо признаться, атмосфера была довольно захватывающей даже для человека, который не интересовался спортом. Многие зрители на трибунах надели свитера цветов своей школы, и, куда ни глянь, везде развевались баннеры и ленты. На нашей стороне чирлидерская команда старшей школы Коллинсвуда показывала гораздо более впечатляющее – хоть и не такое очаровательное – шоу, чем я видел в День благодарения, со всеми прыжками, подъемами и кувырками.

На корте уже разминались обе команды, и скрип их кроссовок по отполированному полу отдавался эхом на стадионе. Я сразу заметил Уилла в черно-белом море – на его куртке выделялась жирная белая четверка. Волнистые темные волосы Уилла уже прилипли к потному красному лбу, а смуглая кожа будто светилась под яркими лампами. Он был полностью сосредоточен на своих товарищах, пока они выполняли какое-то групповое упражнение, ведя и передавая друг другу шесть мячей одновременно. Наверняка тут был какой-то особый порядок, но для меня все выглядело просто как летающие повсюду мячи, и я ждал, когда кто-то получит по голове. Но ничего подобного не происходило. Парни были скоординированы и спокойны.

Особенно Уилл. Но здесь, наверное, проявляется моя предвзятость.

Матч начался вскоре после нашего прихода. Я не очень разбирался в правилах по поводу того, кто куда должен бежать и какие движения разрешены, но хотя бы понимал суть. А она состояла в том, что это была игра на равных.

Прошло пятнадцать минут, и выигрывали то хозяева, то гости. Парни из старшей школы Франкстона – команда в бело-зеленом – играли хорошо, но и мы не отставали. Некоторые из чисто физических трюков – уклонения, быстрый бег и прыжки – чуть ли не взрывали мозг. Одно дело – смотреть баскетбол по телевизору, а другое – видеть вживую. Было сразу понятно, насколько высоко кто-то подпрыгнул, а еще постоянно слышались глухие удары от сталкивающихся плеч, когда двое парней оказывались друг у друга на пути.