можете почти всё, чтоб вы знали. Всё, сынок, ты понимаешь? – отвечает он очень серьёзно, но смотреть на меня всё же не может. Представляю, каких усилий стоит ему со мной под оберегом говорить. – Именно поэтому вам важно желать с полным осознанием того, что вы точно этого хотите и для чего, и не желать того, чего нельзя. Разве мэйнер Тарда не сказал?

С ума сойти! Не может быть! Не верю! Но есть у меня один вопрос…

– Скажите, сколько я здесь пробыл? – я с трудом облёк в слова свою тревогу.

– Сегодня девятый день, как «Магнум» принял вас на борт, – ответил старик, старательно глядя в сторону.

– Но как? Мне кажется, прошло не больше пары дней, – продолжаю недоумевать, я же и спал на корабле только раз.

– Э-эх, молодость, нетерпение! Быть может, вам казалось, что время слишком медленно идёт?

Да, мне казалось, точно помню. Но я не думал… Просто охренеть!

Яннар Тарда вернулся спустя час. Я с облегчением снял с шеи оберег Жанны и бережно спрятал в карман. Смотрю, как мэйнер приближается к нам через маннавер размером с хорошую городскую площадь, и пытаюсь обуздать нетерпение. То, что сказал инсектар, по-настоящему пугает. Я что, теперь обязан контролировать каждую свою мысль?

– Всё прошло нормально? – интересуется старик у командира.

– Мне всё труднее экранировать мысли, – пожаловался Ян, потирая виски. – Словно они становятся сильнее. Твой метод даёт сбой, Блатта-ам, если сервады узнают, что я Первый, не быть мне больше Главой СПИОР.

– Сервады читают мысли? – поразился я.

– Не только читают, но и с лёгкостью управляют, – Ян коротко взглянул на меня, словно не веря, что смотреть уже можно.

– Сложность в том, что нельзя экранировать абсолютно все мысли, подобная пустота вызовет подозрения. Что ж, значит, нужно схему доработать, – ответил ему старик. – Яннар, почему вы не предупредили юношу, как опасны его неосознанные желания?

– Думал, что будет ещё время. Надеялся пробудить в нём чувство долга, – после недолгого молчания признался вагус и добавил, – но долг спит, когда бал правят чувства. Недаром Канон аратов обязал их избегать эмоций.

– Не надо так, – мягко предостерёг его Блатта-ам. – Может, мальчик прав, и сейчас просто не время…

– А сами вы когда-нибудь любили? – спрашиваю мэйнера, заранее зная ответ. Как можно объяснить любовь человеку, которому не знакомы чувства? Да я дышать нормально не могу, если она не дышит со мной рядом одним воздухом! Но это каждый должен испытать на собственной шкуре.

– Долг и любовь несовместимы, – резко бросает Тарда. – Либо долг убивает любовь, либо любовь препятствует исполнению долга. Но я знаю свой долг, и намерен его нести.

– Что есть такое долг, Яннар? – как-то скрипуче спросил инсектар. – Не что иное, как обязательства, которые мы принимаем на себя в час, когда в силах их исполнить. И через какое-то время обнаруживаем, часто с удивлением, что окружающие воспринимают то, что некогда мы возложили на себя добровольно, как наш долг, и требуют от нас его непременного исполнения. Это не долг Максимуса, это долг Рода Соуло, который они несли, пока могли. Возможно, самый важный сейчас долг для нашего юного арата – это продолжить Род, не дать ему угаснуть. И для вас, как последнего вагуса, это тоже должно стать первоочередным долгом.

Старик замолчал, переводя дух после столь длинной для него речи, упёрся взглядом в блестящую поверхность стола. И такой безнадёжностью и печалью повеяло от его сухой, согнутой возрастом фигуры, что я впервые усомнился в правильности своего выбора. И понял – я обязательно вернусь.

– Не долг правит миром, мэйнер Тарда, – говорю и стараюсь верить в это изо всех сил. – Только любовь. Именно она заставляет нас принять на себя долг. Любовь вращает наши миры и не даёт им остановиться. Сама Вселенная возникла из неё, ведь Создатель пожертвовал собой от любви, не из чувства долга. Я вернусь! Я обязательно вернусь, чтобы мой сын или дочь, когда они у меня будут, смогли увидеть Патриум. Свободный, возрождённый, обитаемый Патриум.

Тарда смотрит на меня со странным выражением, будто ждёт, что сейчас я хлопну его по плечу и заявлю, что пошутил.

– Мэйнер, – зову его, а он продолжает молча сверлить меня глазами. – Мне надо спешить, все мои чувства вопят о приближающейся беде. Что вы хотели мне передать?

– Вот, – Тарда вытащил из кармана чёрного кителя небольшой предмет. – Локер. Средство связи и общения. С нами. Блатта-ам доработал его немного, и этот сможет даже передавать небольшие предметы через прото-пространство. Уникальная вещь, их во Вселенной только два пока.

Мэйнер протянул мне небольшой ромб, состоящего из чёрного и белого треугольников, и наскоро объяснил принцип работы. Да, гораздо проще и удобнее наших телефонов.

– Время не ждёт, идём в Тоннельную, – почти приказал он, и даже Блатта-ам поднялся. Заторопился вслед за командиром, пытаясь двигаться с несвойственной ему скоростью, но, поравнявшись со мной, вдруг запнулся и чуть не упал. Я едва успел подхватить старика, удивляясь про себя невесомости его тела, и мы остановились. Яннар, ушедший далеко вперёд, оглянулся, словно спрашивая о причине задержки, и Блатта-ам, благодарно похлопав меня по плечу, отстранился и продолжил путь.

Через очередную белую дверь мы прошли в зал с тёмно-синими стенами и потолком, недосягаемым взгляду в своей высоте. В центральной части зала треугольником расположены три консоли, оснащённые голубыми экранами. Тарда подошёл к каждой и сосредоточенно ввёл какие-то данные, обошёл все три ещё раз, проверяя введённую информацию. Указал мне на светлую платформу между консолями.

– Встаньте в круг, Максимус, – велел он. – Мы переместим вас в точку, откуда забрали. Постарайтесь не шевелиться во время перемещения и не вмешайтесь в процесс своими… э, неосознанными желаниями.

– Не оставляй её одну, сынок, когда придёт время, – загадочно сказал старый инсектар. – Чудесная девочка. Из неё выйдет замечательная мать…

– Мы вас всегда ждём, и светлых дней, – пробормотал мэйнер, вновь обходя консоли и что-то нажимая.

– Спасибо, – едва успел сказать я, как Тоннельный зал вокруг меня исчез.

Я ожидал чего угодно, плохо представляя себе сам принцип перемещения – разрывающего на части давления, бешеной скорости, от которой орёшь, не останавливаясь, мелькания незнакомых энергий, проносящихся мимо звёзд и планет. Что такое это их прото-пространство, даже не спросил, так рвался на Землю. Пешком бы ушёл, если б мог. Прото – что-то первичное, исходное, но это всё, до чего я могу дойти своим умом. Поэтому, когда стены Тоннельного зала растворились, оставив меня в беззвучном, будто бы космическом, но беззвёздном пространстве, я удивился. Ведь если пространство без звёзд, откуда свет? Чёрно-синее