На долю секунды лицо Артема оказалось недалеко от моего, и я заметила, что его серо-голубые глаза стали почти черными. Зрачки были сильно расширены. Настолько, что почти полностью закрывали радужку.

— Должны? — я приподняла брови. — Должны, потому что у твоего отца проблемы в бизнесе, и отношения со мной гарантируют финансовую поддержку моего папы?

Взгляд Артема сделался жестким и неприязненным. Он поджал губы, и черты его лица показались мне более резкими, чем обычно.

— Ладно, — процедил он сквозь зубы. — Ты права, у нас непростое время с финансовой точки зрения. И нам правда нужна помощь твоего отца. Но дело не только в этом. Я люблю тебя, нам суждено быть вместе.

— Хватит! — перебила я его. — Артем, сколько можно врубать одну и ту же заезженную пластинку про то, что нам "суждено быть вместе"? Откуда тебе вообще это знать?! Ты что, Господь бог?! Ты использовал эту сказочку тысячу раз, чтобы удерживать меня рядом, пока я верила тебе. Но теперь все изменилось. Мне жаль, что у вашей семьи трудности с деньгами, но я не хочу решать их ценой своих чувств, извини.

— Ты маленькая капризная сучка! — неожиданно злобно выкрикнул Артем, делая шаг в мою сторону и сжимая руки в кулаки. — Что ты вообще знаешь о денежных трудностях?! Что ты знаешь о чувствах?! Всю жизнь витаешь в облаках и для того, чтоб хоть как-то придать смысл своему существованию, носишься с этой сраной благотворительностью! Святоша хренова!

Таким я видела Артема впервые. Раздутые от злобы ноздри, агрессия в голосе, подчеркнуто выразительная речь, лихорадочный и какой-то неестественный блеск глаз. А зрачки… Никогда не видела таких больших и черных зрачков…

И тут меня резанула ужасная мысль: "А вдруг он под чем-то?" Я читала, что из-за употребления наркотических веществ зрачки могут расширяться. Алкоголем от Артема не пахло, это точно. Но его поведение было другим, не таким, как всегда. Старицкий казался слишком эмоциональным и возбужденным. Мне стало страшно.

— Ладно, Артем, думаю, мы все друг другу сказали, — покачала я головой. — Иди проспись. Наутро тебе будет стыдно за свое поведение.

— Да пошла ты! Стыдить меня надумала?! — он с негодованием махнул рукой и двинулся ко мне. — Избалованная маленькая дура с розовой ватой вместо мозгов.

Я попятилась назад, с ужасом осознавая, что Артем выходит из себя.

— Да, я трахал других! Но только потому, что ты берегла свою целку хрен знает ради чего и хрен знает ради кого. Хотя… Кажется, теперь я догадываюсь, — он злобно скривился. — Ты думала, что сможешь водить меня за нос несколько лет, а потом взять и бросить?!

Он приближался, я отступала. Неадекватность его поведения становилась все более явной, и я уже не сомневалась, что Артем перед поездкой ко мне принял какой-то запрещенный препарат.

В ту секунду я поняла, что ситуация приобретает крайне нежелательный оборот. Артем был переполнен злобой, которую раньше скрывал. Теперь же она достигла максимума и, подгоняемая наркотиками, стала переливаться через края, заставляя его говорить ужасные вещи.

Развернувшись, я побежала вверх по лестнице, намереваясь закрыться в своей комнате, потому что воинственный настрой парня ни на шутку испугал меня. Однако Старицкий не собирался отставать.

Быстро перебирая ногами, я поднималась по ступенькам и неожиданно почувствовала, как он резко схватил меня за край футболки, пытаясь остановить.

— Куда пошла?! — рявкнул он и с силой потянул назад.

Я оступилась и, падая, едва успела подставить руки, чтобы не удариться об лестницу.

— Отвали! — грубо ответила я, пытаясь лягнуть Артема.

Он обхватил мои запястья и, с силой тряхнув меня, повернул к себе.

— Со мной так нельзя, Алиса! Слышишь?! Я не позволю вытирать об меня ноги! — он поднес свое лицо к моему, и в его глазах я увидела бездну. Мрачную и пугающую.

— Отпусти! Мне больно! — мой голос сорвался на крик.

Я вновь пыталась освободиться из его тисков, но Старицкий лишь сильнее сжимал мои руки. Он повалился на меня, и ступеньки лестницы больно врезались в спину. Под весом его тела я начинала задыхаться. В то мгновенье аромат дорогого хвойного парфюма показался удушающим и резким.

Артем вел себя как животное. Он не обращал внимания на мои проклятья, не слышал угроз, не заметил слез, застывших на ресницах. Он тяжело дышал. И редкий раз, когда мне удавалось зацепить его взгляд, я наблюдала в нем пустоту. Густую и черную, как смола.

Кажется, его мыслящий мозг просто отключился, и действиями руководили исключительно инстинкты. Ну, и, наверное, какое-то психотропное вещество.

— Артем, пожалуйста! Отпусти! Отпусти меня… — сквозь рыдания молила я.

Но Старицкий остался глух. Он орудовал руками и зубами, пытаясь снять с меня одежду. Когда я поняла, ЧТО он собирается сделать, на меня навалился такой сокрушительный страх, что я начала вопить и вырываться с тройной силой.

Я орала истошно, некрасиво, срываясь. Хоть и знала, что никто не услышит и не придет на помощь. Я брыкалась и извивалась как уж на сковородке. Пару раз мне удалось пнуть Артема и заехать ему кулаком по лицу, но скинуть его с себя никак не выходило.

Вдруг мой мучитель сел на меня сверху и резким движением порвал серую футболку на груди. Я попыталась прикрыть свою наготу, но он перехватил мои руки и с силой развел их по сторонам.

"Черт! Какой он сильный!" — невольно подумала я, не оставляя попыток освободиться. Тело ныло от напряжения, а запястья горели от его грубой и беспощадной хватки.

На секунду Артем замер, глядя на меня. И жестокое похотливое чудовище, живущее в нем, окончательно взяло верх. Он вновь наклонился ко мне, и я зажмурилась.

Противное прерывистое дыхание на шее и щеках. Нервными движениями Старицкий расстегивает ширинку и спускает брюки. Холодный липкий пот покрывает мое тело. Рыдания перерастают в тихие всхлипы. Унижение, в которое я проваливаюсь, как в зыбучий песок, затягивает все глубже. Ощущение собственного бессилия парализует. Ненависть душит. Гнев бурлит. Боль отравляет.

Как же мне хочется, чтобы сейчас душа покинула мое тело. Чтобы не чувствовать, не слышать, отключиться. Будто все это происходит не со мной. Это просто страшный сон, и я вот-вот проснусь. Проснусь, а рядом будет Яр. Мой любимый, заботливый и такой настоящий. Он утешит, обнимет, спрячет ото всех невзгод…

***

Тик-так. Тик-так. Тик-так. Лежу на кровати и наблюдаю за стрелкой часов. Не шевелюсь. Почти не дышу. Тело будто впало в спячку, даже желудок и мочевой пузырь не напоминают о себе. Смирились. Поняли, что мне не до них.

Сколько я так уже лежу? Час, два, день? Я не знаю. Секунды выливаются в минуты, те в часы, а я все думаю, прокручиваю события вчерашней ночи в голове. Телефон отключен, свет не горит, шторы задернуты. В комнате темно. Так же, как в моей душе.