— Это правда ты! — голос Плетки было не узнать: он трещал сухостью, словно засохшие осенние листья. — Но я же тебя похоронила!

Женщина отступила на шаг, достала маленький пульт размером со спичечную коробку и нажала на кнопку. Решетка с лязгом стала подниматься вверх как раз в тот момент, когда, судя по звуку, окончательно сдалась другая решетка под напором Муна.

— Ты похоронила не меня! Они все это время издевались надо мной! — Девушка нервно топталась на месте, пока решетка поднималась, а потом проскользнула внизу, пролезла по полу змеей.

Плетка протянула руку к девушке, чтобы помочь подняться, и та схватилась за протянутую ладонь. Резко распрямилась, а во второй руке блеснул нож. Незнакомка замахнулась, но острие прошло сквозь выставленную в защите кисть Плетки.

От досады я даже застонала: ну что за быстрая реакция!

— Ты не она! — заревела не хуже раненого медведя Плетка.

В дверной арке мелькнул предвестником смерти Мун, и женщина со всей силы пнула подделку ногой в живот, толкнув прямо на оборотня.

Мазнула по мне взглядом, а потом метнулась к почти плоскому железному шкафу у стены, открыла дверцы и прыгнула внутрь.

Мун безошибочно нашел меня по запаху, подлетел, словно ангел спасения, и обеспокоенно спросил:

— Ты в порядке? Чертовы глаза, не могу даже увидеть, как ты? Откуда кровь?

— Это пустяк! Беги за Плеткой! Она не должна уйти!

Девушка-приманка подбежала, держась за живот:

— Мун, я позабочусь о ней, беги!

Оборотень еще раз втянул воздух, будто убедился в том, что я в норме, кивнул и скрылся в проеме тайного хода, растворившись в темноте. А я подумала о том, что как раз отсутствие зрения для него там будет преимуществом. Привыкший полагаться на другие органы чувств, он будет в более выигрышном положении, чем знающая каждый поворот Плетка. Плюс она ранена, а значит, наследит как следует.

Надеюсь, в этот раз она не ускользнет из рук.

— Порви ее в клочья, Мун, — прошептала ему вслед еле слышно.

— О? — удивленно посмотрела на меня молодая женщина. — Да ты кровожадная для человека!

— Такие ненормальные заслуживают худшего…

— Ты права. Но давай-ка лучше посмотрим, чем тебя можно прикрыть. Не то чтобы я не оценила твоего тела, но вот Мун явно намылит мне шею, если кто-то тебя так увидит. Еще повезло, что он не понял, что ты голая, а то его бы и бульдозер с места не сдвинул!

В проеме показался гибрид, держащийся за ребра, и девушка спрятала меня за своим телом.

— Глава, Мун преследует Плетку по тайному ходу. Она ранена в руку, — отчиталась приманка.

— Я ничего не видел, Санни! — тут же отвернулся мужчина от меня, проносясь мимо к тайному ходу. — Абсолютно ничего, так Муну и передай!

Мун

Плетка двигалась практически бесшумно. Кошачья поступь была еле слышной, но отчетливый запах крови оставлял четкий след, по которому следовал оборотень.

Скрипнула дверь и закрылась прямо перед носом Муна. Распахнув ее одним рывком, волк был готов к любой подлости, потому что знал, что Плетка способна на все.

И не зря!

Воздух рядом с головой что-то рассекло, и Мун пригнулся в последний момент. Предмет пронесся над головой со скоростью метеорита, а рядом зашипела разъяренной кошкой Плетка.

Волк вдохнул воздух и замер. Разъедающие слизистую испарения так и клубились в воздухе, предупреждая о том, что где-то рядом разлит источник неприятных ощущений.

В голове Муна тут же развернулся примерный план здания, и он понял, что они находятся в помещении с бассейном. Эхо рычания Плетки только лишний раз подсказало, что предположение оборотня верно.

Значит, Плетка подстраховалась и наполнила бассейн какой-то дрянью. Что ж, она сама выбрала, как умрет!

Мун присел и сделал подсечку ногой, чтобы сбить Плетку с ног, но она отпрыгнула. Движение воздуха и шуршание одежды подсказало, что двинулась она назад и вправо, и оборотень достал пистолет.

Два выстрела одновременно рассекли воздух, и Мун с нечеловеческой скоростью успел уйти в сторону от разящей пули.

— Ты же не хотела меня убивать. Хотела, чтобы я всю жизнь мучился! Иначе давно бы просто подорвала мою машину, — сказал Мун, надеясь, что Плетка ответит и выдаст свое положение.

Волк не видел, поэтому спрятался за приоткрытой дверью, как за единственной преградой, которую чувствовал. Где же схоронилась рысь, было непонятно. Попала ли в нее пуля? Звука падающего тела не было слышно, а все запахи, что до этого вели Муна, перебивали химические испарения. Слизистую носа жгло, и, чтобы сильнее не навредить глазам, волк прикрыл веки.

— Ты посмел насмехаться над святой памятью моей истинной. Теперь я лишу тебя твоей. Не видел на ней ошейник? Ах да, ты же слепой! Так вот, стоит мне нажать кнопку, как он сожмется вокруг ее тонкой шеи — и прости-прощай! — раздалось с другого конца помещения, аукнулось эхом от стен.

Мун был уверен, что она встала на другом конце бассейна. Отгородилась от него, мечтая, что он угодит в ловушку. Но слова, эти страшные слова про ошейник заставили Муна обернуться в сторону места, где осталась Санни.

В темном коридоре послышались шаги. Знакомая походка, запах гибрида — это Дмитрий!

— Дим, срочно сорви любыми способами с Санни ошейник, — тихо, так, чтобы услышал только друг, сказал Мун.

Глава клана Иных встал как вкопанный, а потом вдруг сказал несусветицу:

— Только помни: я в этот момент был слеп, как ты днем! И даже не дышал!

Что за бред он несет?

Но Муну было не до этого! Ему нужно было потянуть время, поэтому он громко крикнул Плетке:

— Стой! Что ты хочешь за ее свободу?

Женщина самодовольно рассмеялась, и Мун распознал ее местонахождение. Если бы не пульт в ее руках и угроза Санни, давно бы изрешетил мерзавку!

— Я? — спросила женщина. — Самую малость: теперь я хочу не твои страдания, а твою никчемную жизнь! Пусть твоя пара живет с тем, что ты умер, спасая ее!

Губы Муна, вопреки словам Плетки, исказила предвкушающая улыбка: он услышал “ошейник сняли” от Димы, а большего волку и не надо было. Теперь, когда его Солнце в абсолютной безопасности, он сделает из этой наглой рысьей морды дверной коврик.

Между Муном и Плеткой притаившимся хищником лежал бассейн с химикатами. Оба противника были вооружены огнестрельным, поэтому осторожно прятались за преградами. Расставаться с жизнями так легко никто не собирался.

Волк скрипел зубами от злости на дневную слепоту: если бы только видел, то выстрелил бы гадине в руку с пистолетом, когда та высунула бы кисть из укрытия для выстрела. Но сейчас оборотень не видел, поэтому осталось полагаться только на слух и обоняние.