– Как – ничего особенного? – возмутилась Варвара Федотовна. – Сударь, думайте, что говорите!

Алексей жестом велел ей замолчать.

– Мсье Видок, – проговорил он взволнованно, – мне нужна ваша помощь.

– Вряд ли я могу вам помочь, – хладнокровно заметил Видок.

Он сидел, откинувшись на спинку кресла и сцепив руки на животе. Выражение его лица нельзя было назвать глумливым, но в нем было что-то такое, что неявно выдавало стремление старого сыщика не уступать.

– Вы, кажется, не понимаете, – горячо промолвил молодой человек. – Жизнь Александры Михайловны в опасности!

– Так ей и надо, – безмятежно отозвался Видок.

Варвара Федотовна раскрыла рот, сраженная столь наглой бесцеремонностью.

– То есть как? – спросил ошеломленный Алексей.

– Она дурно обошлась с вами, а теперь жизнь дурно обошлась с ней, – пояснил Видок. – Все справедливо.

– То, как она обошлась со мной, вас не касается, – отрезал молодой человек. – Я должен ее спасти!

– Те-те-те, – промолвил Видок, грозя ему пальцем. – Не следует быть с женщиной более благородным, чем она сама была с вами. Почему бы вам не предоставить милейшую принцессу Александру ее участи?

– Да вы соображаете, что говорите? – выкрикнул Каверин вне себя.

– И вообще, – спокойно продолжал Видок, – откуда мне знать, что вы сами не выдумали все это, чтобы выманить у меня зеленый бриллиант короны?

– Но я же показывал вам письма! – возмутился Алексей. – И мадам Голикова, фрейлина ее высочества, находится здесь, вы можете спросить у нее…

– Все эти расспросы не имеют никакого смысла, – заметил Видок в пространство, – если вы с ней сговорились.

Алексей закусил губу.

– По-моему, вы просто не хотите выпускать из рук проклятый бриллиант, – с горечью промолвил он.

– Вы правильно мыслите, – согласился Видок. – Да, не хочу. Он достался мне слишком дорогой ценой.

– Мсье, – начал Алексей в бешенстве, – из всех мерзавцев, которые мне встречались, вы самый…

Видок навострил уши, однако прислушивался он вовсе не к тому, что говорил его недавний сообщник, а к тому, что творилось за дверью, где кто-то с кем-то яростно пререкался. Но вот дверь распахнулась, и на пороге предстала запыхавшаяся Полина Степановна.

– Мсье Видок! – закричала она, – на вас одного вся надежда!

Тут она заметила бледного, взвинченного Алексея, увидела Варвару Федотовну и на мгновение застыла на месте.

– Ах, – проговорила Полина, – так вы уже здесь! Вы сказали ему?

– Могу ли я осведомиться, сударыня, – ледяным тоном промолвила Голикова, которая даже сейчас не желала упустить возможности поставить вторую фрейлину на место, – куда вы так дерзновенно посмели отлучиться на несколько дней, не поставив в известность ни меня, ни ее высочество?

– Нет, не можете, – парировала Полина. – И вообще я отчитываюсь только перед графом Чернышёвым.

Варвара Федотовна разинула рот, да так и осталась стоять.

– Полина Степановна, – вмешался Алексей по-русски, – я уже сказал Видоку о том, что княжну похитили, но он ничего не желает знать!

– Потому что вы не так его просили, – объявила Полина. – Вы, конечно, уже наговорили ему, какой он негодяй, бессердечный тип и прочее.

Алексей смущенно кашлянул.

– Собственно говоря…

Но Полина, не слушая его, прошла к столу Видока и стала прямо перед ним, глядя сыщику в глаза.

– Мсье Видок! Вы такой умный человек, вы знаете всех в Париже, да что там в Париже – во всей Франции… Мы без вас как без рук! И мы очень, очень просим вас помочь!

– Это все, что вы можете обо мне сказать? – медовым голосом поинтересовался старый плут, потирая мочку уха.

– Вы несравненный сыщик, – объявила Полина.

– А еще?

– Просто гений!

– Теплее, – добродушно промолвил Видок, – но не совсем то.

– Полина Степановна, – возмутился Алексей, – да он просто издевается над нами!

Полина, не слушая его, только лукаво улыбнулась Видоку.

– Ну хорошо, сударь! Вы неотразимый мужчина!

– Господи Боже мой, – проворчал Видок, – с этого и надо было начинать! А то сыщик, гений… Кому это интересно, в самом деле?

– Так вы нам поможете? – спросил ошеломленный Алексей.

– Ну, мой мальчик, – задумчиво промолвил Видок, – я же не могу отдать «Принцессу грез» за так, верно? Мне нужно хоть что-нибудь взамен, чтобы я решился. К примеру, поцелуй очаровательной женщины… – Он покосился на Голикову и быстро добавил: – Молодой и прекрасной!

– Ах вы… – медленно начал Алексей. Но Полина, которой, очевидно, море было по колено, уже обошла стол и расцеловала Видока в обе щеки.

– Однако! – вырвалось у Варвары Федотовны.

– Если бы мы так не зависели от вас, – сердито сказал Алексей Видоку, – я бы, честное слово, вызвал вас на дуэль!

– И совершенно зря, – ответил старый сыщик с недоброй усмешкой. – Я бы вас убил.

– Господа, – поспешно вмешалась Полина, – может быть, поговорим лучше о великой княжне и о том, как нам ее выручить?

– Это будет не так просто, – вздохнул Видок. – Понимаете ли, если бы я хотя бы знал, где состоится обмен, я бы договорился с префектом полиции и дело было бы в шляпе.

– В записке указан Новый мост, – напомнил Алексей.

– Хо, – сказал Видок неприятным скрипучим голосом. – Я уже сейчас могу вам сказать, что произойдет на мосту. Вы будете топтаться там с четырех часов, а то и раньше, после чего к вам подойдет мальчишка-оборванец и спросит, вы ли тот парень с камнем. Вы ответите утвердительно, и он пригласит вас сесть в карету. Вы подчинитесь, после чего карета умчит вас в неизвестном направлении. Кучер, само собой – сообщник похитителей, лошади такие, что на скачках в Шантийи и то обзавидуются. Через пару дней из реки выловят два тела, и я буду иметь удовольствие опознавать ваш труп. А второй труп будет опознавать… ну, предположим, эта дама, – он кивнул на Голикову, – после чего в газетах напишут, что с русской принцессой произошел несчастный случай накануне ее свадьбы с кассельским принцем. Возможно, напишут не это, а что она умерла от чахотки, например, но это дела не меняет. Коротко говоря, вас убьют, заложницу тоже, а камень я потеряю, причем на этот раз – навсегда. Вопрос: оно мне надо? Ответ: ни в коем случае.

– Но ведь за каретой можно проследить! – вырвалось у Полины.

Видок прищурился.

– Вы считаете Огюстена дураком, который не предусмотрел этого? Тогда вместо двух трупов я буду иметь три, а надо вам сказать, что своими людьми я очень дорожу.