стараясь не выдать обуявшую меня радость, я сказал нарочито спокойно:

– Идея хорошая. Пожалуй, я бы мог сдавать бруклинскую квартиру и полученными деньгами оплачивать свое новое жилье.

– Ну вот и поразмыслите.

– Непременно.

Я смолк, преисполненный благодарности Оружейному Купцу и его легенде, Манасе Дэви и даже королевской кобре. Казалось, они освободили меня, разрушив колдовские чары.

Я перевел взгляд на море в лунном свете и вспомнил словосочетание, часто встречающееся в бенгальских легендах о Купце, – “омытые океанами земли”. В этот момент мне казалось, что я пребываю среди всего самого хорошего, что есть на свете – бескрайнего моря, неохватного горизонта, лунного света, прыгающих дельфинов, – и омыт надеждой, добром, любовью, милосердием и великодушием.

Буйство

Наш давешний оптимизм и чувство сплоченности быстро угасли, когда утром мы увидели флотилию разновидных судов, зафрахтованных активистами всякого толка, о разнообразии взглядов которых говорили выставленные напоказ флаги и лозунги:

ВЕРНУТЬ ОТПРАВИТЕЛЮ!

МЕСТ НЕТ, ВАЛЯЙТЕ ОБРАТНО!

КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК ЛЕГАЛЕН

ХОЗЯЕВА КОНТИНЕНТА МЫ – КОРЕННЫЕ ЖИТЕЛИ

ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ МИГРАЦИЯ = ВТОРЖЕНИЕ

БЕЖЕНЦЫ – НЕ ВРАГИ

ИММИГРАНТЫ ТОЖЕ БОЖЬИ ДЕТИ

ДОСТАЛИ УЖЕ!

СТЕРИЛИЗОВАТЬ И ГНАТЬ ВОН!

Стало ясно, что противников иммиграции гораздо больше и, судя по флагам, трепетавшим над палубами их судов, многие проделали долгий путь из Германии, Венгрии, России, Сингапура и Австралии, чтобы заявить о своей позиции.

Чем ближе к ним подходила “Лукания”, тем больше мрачнели ее пассажиры. Когда прошел слух о созыве собрания, Чинта заявила о своем твердом намерении в нем участвовать. Я привез ее на корму и встал за креслом-каталкой, все остальные по-турецки расселись на палубе.

Мой опыт подобных собраний исчерпывался студенческими временами в Калькутте, когда “вожаки” выходили к микрофону и разглагольствовали. Но здесь не было ни вожаков, ни микрофона. Желающие выступить поднимали руку и по очереди обращались к аудитории. Все говорили на английском, хотя родным этот язык был лишь для горстки присутствующих.

Первой взяла слово женщина в широком поношенном платье. На корявом английском она сказала, что прежде всего нужно определиться с нашей тактикой в том случае, если нас попытаются заблокировать или протаранить. Предложение было одобрено поднятием рук, начались прения. Большинство считало, что необходимо проявить выдержку, избегая насильственных действий. Если в нас начнут чем-нибудь пулять, мы должны ответить тем же, заявили горячие молодые активисты, но их предложение не прошло, было принято такое решение: в случае угрозы со стороны иного судна мы, взявшись за руки, выстроимся на палубе, демонстрируя непоколебимый отказ от насилия.

Собрание еще не закончилось, когда в нашем тылу появился катер. Все поспешили к кормовым поручням, и Чинта, невзирая на мои протесты, велела подкатить ее к фальшборту.

С палубы нагнавшего нас катера неслись злобные выкрики, мы отчетливо видели юные лица, размалеванные в цвета разных футбольных клубов. Многие молодчики явно были пьяны.

В ответ на их крики “Закрыть границы! Италия для итальянцев!” мы, сплетя руки, начали скандировать: “Нет ксенофобии! Долой ненависть!” Однако эти простые призывы совсем не годились для воистину апокалиптической ситуации, в которой бал правит злоба, явно подогретая страхом.

Я взглянул на Рафи, ожидая, что он в смятении от выплеска столь безудержной ярости, но нет – лицо его пылало, глаза сверкали.

– Вы помните, что произошло, когда Купец попытался бежать из Венеции? – спросил он.

– Ты говоришь о нападении пиратов?

– Да. Наверное, это случилось именно здесь.

И только Пия, невосприимчивая к возникшей перепалке, по-прежнему неотрывно смотрела в бинокль.

– Все еще видно китов и дельфинов? – спросил я.

– Да, но они уже далеко, – кивнула Пия. – Ушли, когда появились другие суда. Но пока еще на виду.

– Их все так же много?

– По-моему, даже больше, чем вчера. Просто невероятная миграция.

– Да что вы? Большая удача.

– Только не для них. Я вот думаю, что они будут делать, встретив военные корабли.

Задолго до появления на горизонте итальянских военных кораблей мы уже знали, что происходит нечто весьма необычное. Тележурналисты, добравшиеся в те воды, вели прямой репортаж.

Утром на корме “Лукании” установили большой монитор, и мы могли следить за событиями. Картинка выглядела удивительной и почти невероятной: безмятежный, искрящийся под солнцем морской простор, там и сям водяные фонтаны китов, вынырнувших глотнуть воздуха, дельфины, совершающие перевороты в воздухе. На площади в пару квадратных километров скопились сотни животных.

– Вы видели что-нибудь подобное? – спросил я Пию.

Она покачала головой.

– Мне случалось раньше видеть большие стаи китообразных, но такое число разных видов – никогда. Самое странное, что они, похоже, кружат в одном месте.

– Этому есть какое-то объяснение?

– Видимо, военные корабли перегородили их обычный маршрут, – неуверенно сказала Пия.

– Но ведь корабли можно обогнуть.

– Наверное.

– Так в чем же дело?

– У меня нет ответа, – чуть раздраженно сказала Пия, играя желваками. – Мы еще многого не знаем о поведении китообразных.

Во второй половине дня мы увидели четверку военных кораблей – в боевом порядке развернувшись на восток, они как будто изготовились атаковать вражескую армаду.

Активисты на “Лукании” рассчитывали, что с появлением Синей лодки сумеют впрямую вмешаться в судьбу беженцев. Но меры, предпринятые военными, опрокинули их надежды.

Целая флотилия серых моторных шлюпок образовала кордон, не позволявший приблизиться к кораблям, а приказы, отданные через мегафон, предписывали всем зафрахтованным судам держаться на почтительном расстоянии друг от друга.

Стало ясно, что нам отведена роль безучастных зрителей, и всех на “Лукании” накрыло волной разочарования. Повезло лишь в одном: с нашей позиции открывался хороший обзор водного пространства за военными кораблями.

До появления Синей лодки оставалось не менее двух часов, а сейчас наше внимание было приковано к лесу спинных плавников и водяным фонтанам, взлетавшим над поверхностью моря.

– Кашалоты… гринды… финвалы… афалины… Все здесь! – Пию буквально трясло от волнения. – Из видов, обитающих в Средиземном море, не видно только клюворыла!

На закате над горизонтом возникла тонкая струйка дыма. Казалось, минула вечность, прежде чем долгожданное судно, тарахтя движком, появилось в поле зрения. Следом, отстав примерно на километр, двигался строй катеров береговой охраны под разными флагами, и кортеж этот лишь подчеркивал ничтожность рыбацкого суденышка с клинкерным[71] корпусом в шелушащейся синей краске.

Увидев нас, беженцы замахали руками, но приветственные крики с “Лукании” потонули в шквале злобных воплей с соседних судов:

– Убирайтесь обратно!.. Вам здесь не место!.. Европа для европейцев!..

Приблизившись к военным кораблям, Синяя лодка сбросила ход,