— Я рассказал достаточно, сэр. Пожалуй, даже слишком много.

— Я благодарю вас за информацию. — Мэтью решил, что ему не удалось бы выяснить так много, если бы не разговор со слугой, который работал на эту семью не одно десятилетие. — Еще всего один вопрос. Кто был здесь, когда погибла Мэри?

— Вы имеете в виду, из господ? Только мистер Харрис и госпожа Симона.

— А кто был здесь, когда Форбс впервые сказал, что видел привидение?

— Они же. Это было в конце сентября. Двадцать восьмого числа, если быть точным. Насколько я помню, господин Форбс вернулся из деловой поездки в Бостон двадцать пятого числа в компании доктора Гэлбрейта.

— Найвена здесь не было?

— Нет, сэр. Он был в Бостоне, ожидал прибытия своей невесты из Англии. Она гостила там у своей семьи. Господин Харрис уехал на несколько дней с Клеггом, чтобы забрать их, а доктор Гэлбрейт остался присматривать за господином Форбсом и госпожой Симоной.

— А что за недуг мучает жену Харриса?

— Простите, сэр. Вы и так задали больше, чем один вопрос. Я не могу продолжать этот разговор.

— Хорошо, — вздохнул Мэтью. Он понял, что остальную часть этой истории ему придется собирать по крупицам самостоятельно. Он съел последнюю ложку своей похлебки и встал. — Я бы хотел осмотреть книжный зал, если не возражаете.

— Конечно, сэр. — Уикс взял масляный фонарь, и Мэтью последовал за ним в темное пространство, простирающееся впереди.

***

Держа в руках свои сумки, Мэтью стоял на верхней ступени лестницы. Тусклые фонари освещали длинный коридор, изгибающийся вправо. И снова — здесь не было никакой мебели, а стены из грубого камня остались необработанными. Множество закрытых дверей скрывали за собой бессчетные комнаты монструозного поместья.

— Сюда, сэр, — позвал дворецкий, когда они подошли к одной из дверей. — Вы могли бы оставить здесь свои сумки.

Мэтью вошел и обнаружил недавно упомянутую койку с соломенным матрасом, придвинутую поближе к горящему камину. В углу был свален запас дров, а на маленьком столике стояли свечные часы, умывальник и полотенце, а также глиняная чашка и кувшин, предположительно, наполненный водой. Ему любезно зажгли фонарь и оставили трутницу. На полу рядом с койкой стоял ночной горшок, а также деревянная коробка, в которой наверняка лежали сушеные кукурузные початки, используемые для уборки.

В комнате было всего одно окно с темно-синим витражом. Похоже, даже в разгар солнечного лета это место имело вид крепости, собора или склепа.

Что ж, — подумал Мэтью, — это как раз то место, которое можно разделить с одним из предков Уиттона. Если здесь и водятся призраки, буду надеяться, что они хотя бы не храпят.

Мэтью поставил свои сумки на пол, взял предоставленный ему фонарь и последовал за Уиксом по коридору, уводящему влево от лестницы. Маршрут завершился всего в пятнадцати футах от его собственной комнаты. Уикс придержал дверь, и Мэтью вошел в просторный зал, где у стены стоял книжный шкаф с примерно тридцатью книгами. Больше здесь ничего не было.

Мэтью заметил двойные двери, ведущие на балкон, который в теплую погоду и при лучших обстоятельствах мог бы стать приятным местом для чтения.

— Если позволите, я отправлюсь вниз, — сказал Уикс. — Моя очередь дежурить до двух часов. Потом меня сменит господин Харрис. Завтрак в восемь часов, я бужу всех в половине восьмого. Надеюсь, у вас будет спокойная ночь.

Только не на этой койке, — подумал Мэтью, но вслух сказал лишь:

— Спасибо. Доброй ночи.

После того, как дворецкий ушел, Мэтью принялся изучать книги. Он был готов ко сну, однако, пока он находился здесь, не помешало выбрать несколько томов, чтобы скоротать с ними время. За пару минут он выбрал экземпляры «Гептамерона[29]» Маргариты Наваррской, «Тита Андроника[30]» Шекспира и книгу Модераты Фонте «Ценность женщин: где ясно раскрывается их благородство и превосходство над мужчинами[31]». Эта книга, по мнению Мэтью, могла прийтись по вкусу Берри Григсби. А вот Хадсон Грейтхауз бросил бы ее в огонь при первой же возможности.

Мэтью сунул книги под мышку, взял свой фонарь, вышел из комнаты… и сразу наткнулся на какое-то свечение за поворотом коридора. Еще несколько шагов, и он замер, как вкопанный, потому что впереди виднелась хрупкая фигура женщины в белом платье. Она стояла к нему спиной и держала фонарь, словно пытаясь решить, подходит ли эта ночь для очередного призрачного визита.

Глава 4

Если это действительно привидение, — подумал Мэтью, — то у него определенно красивые рыжие волосы.

Рыжие локоны и впрямь ниспадали женщине на плечи. Ее голова поворачивалась из стороны в сторону. Прислушивалась ли она к чему-то? Возможно.

Первым побуждением Мэтью было уронить книгу на пол, но он быстро решил, что в тишине звук будет сравним с выстрелом, что может спровоцировать настоящий хаос. Вместо того Мэтью просто прочистил горло и уставился на женщину. Она исчезла, как сгусток тумана?

Нет. Она резко обернулась, широко распахнув глаза, и после секундного колебания, спросила:

— Вы кто?

Мэтью сразу понял, кто это, потому что Зоя, русская невеста Найвена, действительно говорила с акцентом. Не очень тяжелым, но достаточным, чтобы его можно было распознать. Ее речь звучала немного… по-другому, хотя славянских языков Мэтью прежде никогда не слышал.

Прежде чем он успел ответить, молодая женщина прищурилась и кивнула.

— А-а-а, вы тот самый… из Нью-Йорка, — протянула она.

— Верно. А вы — Зоя.

— Верно, — вторила она ему. — Вы ничего не слышали в коридоре?

— Нет. Я только что вышел из книжного зала.

Она направила свой фонарь в противоположный конец коридора.

— А я кое-что слышала, — сказала она. — Кто-то скребся в мою дверь.

— Скребся?

— Шкряб-шкряб-шкряб. Такой звук. — Она подняла руку, изображая когтистую лапу, и сделала соответствующее движение вверх-вниз. — Вот так же, только по моей двери.

— А которая из дверей — ваша?

— Вот эта. — Зоя указала на дверь в комнату рядом с комнатой Мэтью. Она была приоткрыта