– На подобные вопросы я буду отвечать только в присутствии адвоката.

Юлий хоть и шутил, но его все равно терзала толика сомнения – слишком уж шустрой девицей оказалась эта Алена, да и знает слишком много из того, чего ей знать не следует.

– Не страшно находиться в обществе опасного преступника? – спросил он.

– Почему мне должно быть страшно? Один раз с тобой уже сталкивалась. Как видишь, жива до сих пор. Дядя Валера абы кого в свой дом не пустил бы. Ты сам-то хоть не трясись от страха, я не из болтливых.

– Да это я уже понял. Ты ему кто?

– Дяде Валере? Двоюродная племянница. Приехала навестить. А ты?

Юлий немного подумал.

– Звучит нелепо, но я брат его сына.

Девушка совсем не удивилась:

– Здесь и не такие чудеса случаются.

– На велосипеде приехала? За семьдесят километров?

– И что? Бешеной собаке семь верст не крюк.

– Так уж и бешеной.

Алена лукаво на него посмотрела, а потом опять рассмеялась так задорно и искренне, что у Юлия отпали всякие подозрения.

– А вот узнаешь меня получше, тогда скажешь, – пообещала она. – Ну, что стоишь как лопата в огороде, приглашай гостью в дом. Голодная как волк. А у тебя, наверное, дома хоть шаром покати?

Когда Артур вернулся, он застал их обоих на кухне. Юлий чистил картошку и что-то рассказывал, девушка слушала его с раскрытым ртом. На плите жарилась рыба.

– На сковородку лучше смотри. Ужин сгорит, – сказал он Алене и недовольно посмотрел на Юлия. – Не успел приехать, сразу отбил у меня девушку?

– С каких это пор я стала твоей? – возмутилась Алена.

– Ну, когда-нибудь стала бы. Я, так сказать, в перспективе рассуждаю.

– Да нужны вы мне оба. Я вообще только на один день приехала. Завтра же свалю. «Моя девушка, моя девушка»…

Показав Артуру язык, она отвернулась к плите.

Алена не уехала ни на следующий день, ни во все последующие.

– Так надо, – говорила она Юлию. – Из-за тебя, между прочим, я вынуждена в этой глухомани прозябать. Здесь хоть и глушь, но мало ли. Увидит кто любопытный тебя одного, сразу вопросом задастся: а что за мужик у директора детского дома поселился? А если мы вдвоем, так никаких вопросов не будет. Все ясно – Аленка с женихом к дяде Валере приехала.

Юлий, слыша эти слова, краснел, в то время как Артур заходился от хохота:

– Жених! Стоило из-за этого из тюрьмы бежать. Ты подумай, может, тебе лучше вернуться, пока не поздно.

Через неделю с небольшим Щерба принес хорошие новости. Скрываться более Юлию необходимости не было.

– Ты такого Юрцышина Вадима Мирославовича знаешь? – спросил Валерий Федорович.

– Первый зам мэра нашего города, а что?

– Твоего начальника с дружком вроде бы как он заказал. В настоящий момент Юрцышин скрылся и его везде разыскивают.

Юлий переглянулся с Артуром.

– А исполнитель?

Валерий Федорович тоже строго посмотрел на Артура.

– Да арестовали они какого-то муфлона. Человека с темными пятнами в биографии. Подручного Юрцышина. Вроде бы ему дело шьют. Постановление о твоем аресте отменили. Сведения абсолютно точные.

Юлий обвел взглядом друзей:

– И что мне теперь делать?

– Что хочешь. Можешь здесь остаться. Скучать не будешь, гарантирую. Прятаться тебе уже не надо. Подумай.

Юлий сказал, что подумает. Но в город ему все равно нужно было наведаться. С Русланом Петровичем переговорить, глянуть, что там с его квартирой.

На следующий день он стал собираться в дорогу.

– Со мной не хочешь смотаться? – спросил Артура.

– С удовольствием, но я смотрю, у тебя уже есть спутница.

Он кивнул на стоящую в стороне Алену. Юлий смутился. Артур хлопнул его по плечу.

– Да не тушуйся. Хорошая она баба. Что до меня, я с удовольствием бы с тобой поехал, если бы не дядя Саша. Через два дня вылетаем с ним в Израиль.

Не только с Сычом хотел встретиться Юлий. Артур рассказал брату о посреднике: как выглядит, на автомобиле какой марки ездит, про его штаб-квартиру в ресторане «Голливуд» – и теперь, похоже, уже жалел об этом.

– Сан Саныча сам не вздумай искать, – поучал он. – Во-первых, хрен ты его сейчас где найдешь. На дно он залег, гад. Во-вторых, одному опасно. Хоть мы его людей почти всех перебили, укусить он еще может больно. Меня дождись. Вместе его дожмем. И вообще, поосторожнее там. Помни: ты заказан. После неудачного покушения на тебя в камере передавать заказ другому исполнителю на воле смысла, конечно же, не было. Ты ведь исчез. Но все равно осмотрительность не помешает. Пару дней максимум – и все, больше там не задерживайся. И вообще поменьше светись. Хорошо?

– Яволь, – кивнул Юлий. – Но ствол я с собой все же прихвачу. Если что, скажу, что нашел и несу сдавать.

Артур довез их до местечка, где жила девушка. Велосипед кинули на верхний багажник. Переночевали у Алены дома. Ее родителей Юлий нашел приятными и спокойными, так что даже непонятно было, в кого удалась их шебутная дочь. Утром снова отправились в путь. Юлий думал, что дальше они поедут рейсовым автобусом, но Алена настояла на велосипедах.

Тело обнаружил майор Сироткин из «Сокола». Искал Сыча, но у того было закрыто, вот он и сунулся в соседний кабинет.

– Коляныч, не знаешь, где твоего группенфюрера черти носят? Вечно его не бывает на месте!

«Группенфюрером» Сироткин называл Руслана Петровича. Спросил и замер обездвиженный на пороге. Понял – если Богомаз и знал, куда отправился Сыч, то эту информацию он уже не передаст никому.

Николай лежал на полу в своем рабочем кабинете, возле письменного стола. Рядом в луже натекшей крови валялся пистолет и перевернутый в результате падения тела стул. Человеком Сироткин был опытным, понял, что щупать пульс Богомаза дело бесперспективное. Но до руки мертвого он все же дотронулся. Она была еще теплая. Глянув на часы, Сироткин побежал к дежурному и приказал ему заблокировать вход на этаж, вызвать в помощь взвод «Сокола», вспомнить и составить список всех тех, кто за последние полчаса вышел из помещения. Сам в сопровождении помощника дежурного по управлению принялся обследовать служебные кабинеты. Чужих в помещении не было. Это подтверждали и сами дежурные. На местах оказалось около тридцати процентов личного состава. Обходя помещения, Сироткин велел помощнику дежурного записывать, кто и где находится.

– Что случилось? – раз за разом взволновано спрашивали его.

– Ничего. Все остаются на местах. Никто никуда не уходит. Это приказ, – неизменно отвечал Сироткин.