В аудитории послышались восхищенные возгласы.

— Вот это да!

— Вы видели?

— А где шкатулка теперь?

— Это вам не письма сжигать.

— Тишина! — прозвучал повелительный голос Клэрина. — Я предпочитаю, чтобы во время объяснения материала не раздавалось посторонних звуков, запомните это. А теперь приступим к разговору о том, в чем же различие между двумя магическими пламенными структурами и почему при изменении и укреплении энергетических потоков можно менять переносимые материи…

До конца занятия никто из нас не произнес ни слова. Объяснения господина Иннестейна были настолько интересны, что даже самые легкомысленные студентки оторвали свои взоры от созерцания его гордого профиля и сосредоточили их на огненном круге.

Все последующие дни эти уроки стали одними из самых любимых. Я в который раз порадовалась, что судьба занесла меня в виерскую академию, а еще преисполнилась гордости за Амира. Зор никогда бы не стал ломать устои и отходить от сложившихся веками традиций, позволяя нам узнать много нового и интересного.

Если бы еще занятия помогали отвлечься от происходившего в моей личной жизни…

Следующим вечером я нашла в комнате письмо на мое имя. Раскрыв конверт, прочитала всего пару строк, вызвавших сильнейшее волнение. Адриан предлагал встретиться в саду академии этой ночью.

Дождавшись, пока в доме стихнут все звуки, я спустилась и тихонько вышла наружу, порадовавшись про себя, что окна спальни Амира не выходят на дорожку перед домом. Не знаю почему, но мне не хотелось сообщать ему конкретное место и время встречи, хотя именно он передал мою просьбу Тени.

Я шла по дорожкам, вдыхая ароматы ночных цветов, разглядывая таинственные в полумраке кусты и деревья, освещенные лунным светом. К счастью, луна была не полной, иначе я еще сильнее разволновалась бы перед встречей.

Адриан уже ждал меня в назначенном месте. Он стоял, облокотившись на дерево, и смотрел на сверкающие под луной воды тихо журчащего ручья. Капюшон скрывал его глаза и половину лица, и я перевела дух, обрадовавшись, что не буду видеть его. Сейчас, вновь оказавшись близко к Адриану, я вспомнила, какое действие оказывала на меня его внешность. Однако я рано обрадовалась: стоило Тени заговорить, и по телу побежали короткие разряды удовольствия, напомнившие ощущения от применения сильных магических потоков. От его голоса точно так же кружилась голова, как и от его облика. В голове мелькнула мысль, что стоило послушать Амира, поскольку Тень и правда слишком опасен для меня, подобно красивому, но хищному цветку.

— Ты хотела меня видеть? Зачем?

Набрав в грудь побольше воздуха, я сжала кулаки со всей силы, чтобы обрести хоть какой-то контроль над непослушным телом, и сделала еще один крохотный шаг в его сторону.

— Мне очень нужно узнать у тебя про метку.

— Я ведь объяснил ее суть в прошлый раз.

— Но ты не сказал, как ее снять.

— Да. Не сказал.

— Почему?

— Ты не спрашивала.

— Я просто растерялась тогда из-за обилия информации, но сейчас мне очень нужно знать. А еще хотелось бы понять, как эта метка влияет на мое окружение?

— Влияет на окружение?

— Да. — Я вдруг смутилась, почувствовав на себе его взгляд, и снова сжала кулаки. Что бы ни творилось со мной в присутствии Тени, но я должна бороться с собой, должна выяснить причину и понять, могу ли это изменить, сделать хоть что-то для развития отношений с Амиром и преодолеть ту стену, которую он выстроил между нами. — Мне нужно знать, отталкивает ли она других мужчин?

Адриан вновь отвернулся, запрокинул голову и, кажется, хмыкнул.

— Отталкивает ли других? Это сложный вопрос. Я не имел дела с такими метками раньше. Ответ лучше известен тебе самой, достаточно вспомнить, проявлял ли кто-то к тебе интерес после ее появления.

Вспомнить? Я могла вспомнить Истора, которому, как оказалось, было просто любопытно добиться внимания гордячки-аристократки. Еще могла вспомнить своего бывшего жениха, получившего первый в жизни отказ и пожелавшего во что бы то ни стало сломить мое сопротивление. Разве можно их своекорыстный интерес принять за настоящие чувства?

— Я не знаю, мне нелегко в этом разобраться, но зато очень важно понять, как убрать метку.

— Тебя не порадует ответ на этот вопрос.

— Почему?

— Подумай сама, как можно снять метку принадлежности?

Что-то мне не понравился ход собственных мыслей после его слов, да еще сказанных тихим, почти вкрадчивым тоном. Но больше не понравилось волнующее возбуждение, прокатившееся по телу от мелькнувших в голове картинок. Я снова почувствовала его взгляд.

— Молчишь? Значит, поняла уже? Все правильно, Виолетта, метка исчезнет лишь тогда, когда ты станешь принадлежать только мне.

Я испугалась, действительно испугалась. И не потому, что ощутила угрозу, но моя реакция… Мне захотелось подбежать, обнять, уверить, что готова принадлежать только ему. Голова шла кругом, в груди разгорался нестерпимый жар. Этот голос, присутствие, ощущение, что, если сделаю несколько шагов, смогу прикоснуться к Адриану — лишали воли и способности мыслить здраво. Одно лишь сердце болело, разрывалось от нестерпимого желания стать избранницей Тени и пронзительной тоски по Амиру. Я не могла понять саму себя и того, что же со мной происходит. Так плохо мне еще не было.

Я услышала его тихий грустный вздох, думала, что если скажет еще хоть слово, если позовет, то брошусь к нему и заставлю замолчать глупое сердце, любящее мужчину, которому я безразлична. Не знаю, что Тень увидел в моей позе, что он почувствовал, когда я сжала у груди ладони, сдерживая себя из последних сил, только в следующий миг вспыхнул кристалл, и Адриан исчез. Он ушел и не сказал ни слова на прощание.

Я торопливо подбежала к экипажу и заняла место напротив Амира, аккуратно расправила пышные юбки. Муж сидел с непроницаемым выражением лица и не показывал виду, как сильно не хочется ему ехать к моим родителям. И снова он делал это ради меня. Женился, чтобы сберечь репутацию, постоянно защищал и вытаскивал изо всех неприятностей, а теперь принял предложение тех, кого столько лет презирал и не желал видеть, только чтобы поддержать легенду о нашей женитьбе. Одного моего чистосердечного порыва в попытке спасти Амира от тюрьмы недостаточно, чтобы отплатить ему за всю оказанную помощь.

Городской особняк Лавальеро сиял яркими огнями, у подъезда стояло множество карет и толпились кучера в разноцветных ливреях. Я бросила на мужа обеспокоенный взгляд, заметив, как крепко он сжал челюсти.

— Небольшой прием для самых близких друзей?

Он был прав, на небольшой прием это походило меньше всего. В кои-то веки мне вдруг показалось, что Амир вот-вот велит вознице разворачивать экипаж и уезжать прочь, но как всегда чувство долга возобладало над эгоистическими побуждениями. Амир вышел из кареты, помог мне спуститься и, взяв под локоть, решительно повел к широко распахнутым дверям особняка. Слуги, каждого из которых я знала лично, помогли снять верхнюю одежду и попросили следовать в бальную залу. Когда мы приблизились к дверям, мне в голову закралось очень неприятное подозрение, я крепче сжала локоть Амира и совсем уже решилась просить его уехать, как мажордом распахнул деревянные створки и громко объявил: