Округлая, блестящая капля Отражений, упав в небесную чашу, оказалась последней. Мир начал свой последний и стремительный путь к очищению от того, что накопилось за тысячелетия.

Золий закрыл глаза – и снова увидел мать. Тома огорченно покачала головой, а затем медленно побрела прочь, теряясь в зелени цветущего луга.

Он же спокойно вернулся к расстеленному листу папера, где пестрели кружки и дуги великой схемы.

И тут же, словно по заказу, объявился голубоглазый мальчишка; даже странно, что его не было видно столько времени.

– Ну что, доволен? – в голосе звенела обида.

Магистр пожал плечами.

– Отчего ты полагаешь, что я должен испытывать удовольствие?

– Ну, как же! Все рушится. Ты же этого хотел?

– Я этого не хотел, – степенно возразил Золий, – это и так должно было случиться. Просто… должно было.

Он внимательно вглядывался в схему. Там, где следовало, нарисовал аккуратные единицы. Совсем некстати вспомнил одного из братьев, который был послан просто напугать Гилларда…

– Наверное, я обрадуюсь, когда это произойдет и ты, наконец, умрешь, – сказал мальчишка, – потому что…

– Ты совершенно прав, – рассеянно промурлыкал Магистр, примерясь, где бы лучше расположить линию Врат.

– Потому что тогда мы снова будем вместе, – тихо закончил его собеседник.

* * *

Даже во сне Миртс почувствовала мощь творимого заклятья. Волна, невидимая глазу простого смертного, поднялась и, расходясь широким полукругом, устремилась к границам Дэйлорона, гоня перед собой всю темную нелюдь, какая только встречалась на пути. Вернее… Нет, не всю. Только тех, кто забыл себя и стал бездумной частицей того моря, что зовется народом Зла.

«Почему он не дождался меня?» – обиженно подумала она, но тут же выдохнула сквозь дрему, – «даже если бы и дождался, что бы это изменило?»

В конце концов, Гиллард должен был освободить Дэйлорон, так было предсказано, и, похоже, именно это он и сделал…

А потом… Волосы зашевелились на голове. Миртс всем своим существо ощутила всплеск Отражений; она не видела их, но чувствовала, как в нее полилась Сила, делая ее куда могущественнее, почти неуязвимой. И эта же Сила разжигала неутолимую жажду крови. Людской…

Лежа на подстилке из сухих листьев, вампиресса глухо зарычала. А Сила лилась и лилась, и не было ей конца; и темная нелюдь алчно ловила каждую каплю, и выходила из нор, чтобы…

Мир вздрогнул.

Миртс заскулила; ее охватил животный ужас перед чем-то страшным и неотвратимым. То, что происходило – о, это уже не могло быть простым следствием мощного заклятья… Но тут же все вернулось на свои места и обманчиво-надежно застыло. Воцарилась тишина, мертвая и давящая, в ушах зазвенело от прилива крови… Стряхнув сон, Миртс поползла прочь из своего убежища.

– Что, подери тебя упырь, тут происходит?

Еще как минимум парочка крепких выражений вертелась на языке, но слова просто-напросто застряли в горле, когда Миртс, щурясь на закатное солнце, разглядела собравшихся на фоне чудовищной пирамиды взаимодействия.

Гиллард сидел на траве, бледный и растерянный; рядом, на корточках, расположился незнакомый парень, смуглый, с длинной спутанной шевелюрой, постоянно падающей на лицо – Миртс мысленно тут же обозвала его Лохматым. А в двух шагах стояла болотная ночница. Она зябко куталась в потрепанный плащ, рассматривала магическое сооружение и хмурилась.

Сердце Миртс болезненно сжалось.

– Миральда?

Ночница вздрогнула, обернулась и – нахмурилась.

– Миртс. Все повторяется, верно? И я, похоже, опять опоздала.

Парень быстро поднялся на ноги, оставив Гила, и шагнул к Миральде, загораживая ее собой. Вампиресса бросила осторожный взгляд на Гилларда – маг, похоже, был просто измотан заклятьем.

– Что-то случилось, – хрипло выдохнула Миртс, – я не могу понять, что именно… Ведь Шениор предсказывал великого воина, и дэйлор пробудятся ото сна, когда очистится земля… Шениор предрек появление Гила, ведь так?

– Верно, – Миральда грациозно обогнула мощную фигуру Лохматого, подошла поближе, – но мы, к сожалению, до сих пор не знаем, какая роль была уготована Гилларду. А то, что произошло сейчас… ох… Наверное, нам следует сесть и все обсудить.

– Я знаю, что Гиллард попытался исполнить свое предназначение, но… – вампиресса невольно поморщилась, – помимо сработавшего заклятья произошло кое-что еще. И я не могу сейчас сказать, что именно.

– Мы с тобой, Миртс, стали гораздо сильнее, – Миральда горько улыбнулась, – думаю, это ты должна была почувствовать. Что ж… сядем и поговорим. В конце концов, сегодня счастливый день, я наконец увидела своего сына живым и невредимым, – быстрый взгляд в сторону Гилларда, – кстати, Миртс… Я думала, что ты будешь путешествовать с благородным д’Эвери?

Ох, лучше бы она не спрашивала об этом! Миртс внезапно ощутила, как тяжким камнем наваливается усталость; так порой бывает, когда идешь вперед, сама не зная, куда и зачем – но остановиться не можешь. Она судорожно вздохнула.

– Норла д’Эвери больше нет в поднебесном мире. Его убил магистр Закрытого города.

Тонкие брови ночницы приподнялись, но она больше ничего не спрашивала. Подошла к сидящему Гилларду и опустилась рядом на траву; Лохматый последовал ее примеру.

«Любопытно, кто это?» – Миртс не без интереса разглядывала человека. Когда легкий ветерок дул с его стороны, она ощущала запах молодого и здорового тела. И – ни унции страха, что было странно, если учесть, в какой компании находился парень.

Миральда словно прочитала ее мысли.

– Это – Гор, – четко произнесла бывшая ведьма, – он добровольно последовал за мной от самых Кайэрских топей, чтобы помочь разыскать Гилларда. Прошу относиться уважительно, как к равному.

От вампирессы не ускользнуло, как названный Гором бросил на Миральду недоумевающий – и полный обожания взгляд. Это казалось еще более странным, но Миртс промолчала. В конце концов, Миральда вполне самостоятельная ночница, и, ежели ее угораздило связаться с человеком… Тьфу, если уж человека угораздило связаться с нелюдью – их дело.

Тем временем внимание Миральды полностью переместилось на Гилларда. Она осторожно взяла его руку в свои, заглянула в глаза… Маг откашлялся.

– Я… помню тебя… матушка.

– Мой дорогой, мой храбрый воин…

Гил выдавил из себя полубезумный смешок и затряс головой.

– Храбрый? Ты называешь меня храбрым, мать? И это после того, как я едва ли не падаю в обморок при виде убитого мной врага?!!

– Мы с твоим отцом не были убийцами, – заметила Миральда, – и нет никакого стыда в том, что ты ценишь жизнь, и тебе не нравится убивать. Так что… Все остается по-прежнему.