Она замолкает и смотрит на меня, как будто всё объяснила. Потом не выдерживает и цитирует кусочек:

— Нужно что нам, злым тевтонам? Утречком пивка, в магазин иду как Зигфрид за граалем. — Перевела дух и продолжила. — Продавщице крикнул: «Матка! Бистро курка млеко, яйка!» Тут какой-то ветеран мне дал пинка.

— Прикольно! — согласился я. — А флюгерхэндэ?

— Ну, я всё-то не помню. — Начала она ломаться. — Там чё-то:

ОРИГИНАЛ:

— Прикольно! — мне, правда, понравилось. — А что ты вдруг петь по утрам начала?

Лерка начинает ходить по комнате. Потом останавливается и говорит:

— Да, сон какой-то странный приснился. Летала там не хуже истребителя. Прям как Чкалов.

Я решил, что настала моя очередь петь прикольные песни, и я затянул:

— Здравствуй, Валерий Чкалов! Большой тебе хаудъюду! Кричали американцы, и он отвечал на лету…

Как дальше я знал, но забыл, а Лерка-то ждёт.

— Не помню дальше. — Виновато развёл руками я. — Забыл!

— А это кто? — спрашивает Лерка.

— Валерий Чкалов кто?! — непонятки какие-то.

— Блин! Саня! Кто такой Чкалов, я знаю. Меня, можно сказать, в честь него и назвали. Песню кто поёт?

— Тебя реально в честь Чкалова назвали??? — сказать, что я удивлён — это ничего не сказать. Я в шоке.

— Сань, не тупи ты уже! Нет, конечно! Я просто так сказала. Шутка такая!

— А-а-а-а-а… — мне прямо полегчало.

— Сань!

— Чё?

— Песня чья? Чё!

— А-а-а! Эти… «Ногу свело»!

Скалал, но чувствую, что-то не то.

— Не-не-не… Не они! — а сам лихорадочно вспоминаю. — Ну, эти… — и напеваю: — Таких не берут в космонавты…

С надеждой смотрю на Лерку. Она пожимает плечами. Блин! И этих забыл!

— А! Эти… «Манго-манго»!

Похоже, что Лерке это ни о чём не говорит. Ну, и бог с ним.

— Ладно! — Говорю. — Как говорят в сказках тысяча и одной ночи: «Хрен с ними обоими!»

— Договорились! — отвечает мне Лерка.

Как говорят в таких случаях в романах: «Наступила неловкая пауза». Я решил пошутить:

— Буду теперь тебе вместо «Доброе утро!» говорить: «Здравствуй, Валерий Чкалов!», или нет! «Здравствуй, Валерий Палыч!»

— Почему «Палыч»? — удивилась Лерка.

— Ага! Значит, на остальное ты согласна! — порадовался я возможности подколоть «сестру».

— А то ты мне прям вот каждый раз, как проснёшься так сразу же «Доброе утро» говоришь?

— Ну, знаешь! — я прямо… расстроился я. — Знаешь, вот вчера утро вощще ни хрена не доброе было! Вот ни разочку!

— Это ты сейчас тонко подметил! Арнитолог хренов! Птичку он спасал! Шойгу недоделанный! — надулась, а потом как ляпнет: — Косиджанович!

— Я?!

— А кто?!

— Ну, вобще-то это Шен, он Косиджанович!

Она притухла маленько, а потом опять как выдала:

— А вот хрен с ними обоими!

М-да!

— Ладно, — говорю. — Ты лучше расскажи, как ты там под мостом вверх колёсами коров пугала.

На немой вопрос в Леркиных глазах отвечаю:

— Ну, Чкалов! Он коров на самолёте гонял, под мостом летал, и вверх ногами тоже летал. Ну, а тогда такое было не принято.

— А-а-а-а-а… Ну, летала во сне. Здорово! Во сне, кстати, легко летать. Даже у тебя получалось.

— Что значит: «даже у тебя»? — опешил я.

— Ну, ты тоже там был. Во сне. Ты там сначала на какой-то хренотени летал. Что-то типа ступы бабы-яги, только ты её зачем-то на бок клал и верхом садился.

— Ступа бабы-яги???

— Ну, я не знаю, какая-то деревянная фигня, на бочку похожа. А потом бросил и начал просто летать.

— Да?

— Ну, вроде… — как-то неуверенно проговорила Лерка.

— А что там ещё было? Ну, в этом твоём сне?

Лерка села в кресло у окна, положила ногу на ногу и погрузилась в воспоминания.

— По-моему, мы там на Волге были, вроде бы… Но место какое-то не понятное. — Она немного помолчала. — Ольга про каких-то драконов говорила. Что-то вроде типа раньше их можно было вызывать, и они прилетали, а теперь нет. А почему не сказала.

— И всё?

— Нет. Мужик ещё какой-то был. Он нам Годзиллу вызвал. По рации.

— Да ладно?!

— Ага! Годзилла зевак разных разогнал и к нам подошёл. А Ольга сказала, что теперь мы с тобой можем летать. Ты какую-то бочку схватил и давай с ней носиться.

— С этой, которая ступа?

Лерка задумалась.

— Нет. Сначала ты с какой-то железной бочкой носился. Мы с Ольгой тебе махали, чтобы ты её бросил, а ты плавать не ней пытался.

— Получилось? — я никак не мог отделаться от ощущения, что она видела тот же сон, что и я, только поняла по-другому. Или это я всё понял неправильно?

— Сань, а кто такие кракены? Что-то знакомое, никак не вспомню.

— А ты чего это про кракенов вспомнила? — насторожился я.

— Да это там во сне было.

— Кракены были во сне?

— Нет. Это Годзилла с тем мужиком про них говорили. Про какую-то их базу. Не помню.

Я не знал, что ей сказать. Ну, не про кракенов, а вообще. Я ещё никогда не попадал в ситуацию, когда два человека видели один и тот же сон, совпадающий в таких подробностях.

— Лер, слушай, а в твоём сне там случайно так, ну, мало ли, не было ли там ещё и Эйнштейна?

Теперь насторожилась Лерка:

— Бы-ы-ыл… а ты откуда знаешь?

— А Годзилла зелёным огнём не пыхал?

— Да-а-а…

— А не было ли там ещё и папы Карло?

— Сань, ты чего?

— Понимаешь, Лера, я тоже этот же сон видел. Там же Годзилла из-под ГЭСа вылез?

Лерка задумалась, напрягая память.

— Наверное… откуда-то оттуда. Точно не помню.